Отдав распоряжение о форсировании реки, он приказал прежде всего переправить сотню опытных солдат; они прочесали местность, пробрались сквозь кустарник, взгромоздились на скалы. И все-таки у Рохаса не было уверенности, что им удалось все хорошенько осмотреть. Сигнал "Местность свободна" отнюдь не гарантировал ему полную безопасность.
Человек, установивший свой гранатомет в расщелине между двумя скалами, был превосходно замаскирован. На протяжении долгих недель он кропотливо укладывал слои полимерных кирпичей, закрывших расщелину от взглядов снаружи. Поверх кирпичей он нанес специальную эмульсию; застыв, она превратилась в сморщенную серую массу - даже с близкого расстояния невозможно было отличить ее от настоящей скалы. Свободным остался лишь небольшой люк, который, однако, бесшумно закрывался при любом подозрительном звуке.
Выбор ученых пал на Джеймса Буркхардта. Он был старше всех, кто совершал путешествия во времени. В нем превосходно сочетались высокий интеллект и аккомодационная способность исследователя с физической силой спортсмена. Он очень хорошо выдержал перенос через сингулярную гиперповерхность континуума пространство-время и был буквально одержим выпавшей на его долю миссией. Как и все остальные, он был добровольцем. В прежние времена Джеймс Буркхардт был докторантом естественного факультета университета в Акапулько.
И вот наступил момент, к которому он готовился долгие месяцы и годы: на опушке леса показались бронированные машины. Сминая тяжелыми гусеницами кустарник и небольшие деревца, они выстроились змейкой - первая машина покатила вниз к берегу, остальные последовали за ней. Но не они интересовали Джеймса, он с нетерпением ожидал появления "рейнджеров", транспортируемых на гусеничных вездеходах. Среди них должен быть Рохас. Удостоверившись, что телекамера с приставкой для смещения во времени была направлена в нужную точку, Джеймс ждал, держа один палец на спуске гранатомета.
Наконец они появились, десятки вытянутых узких вездеходов. Их было намного больше, чем он ожидал. Почти в самом арьергарде находилась командирская машина - точно такая, как ее описывали историки. В кузове - на это он даже не смел надеяться - Джеймс разглядел одного-единственного человека; золото на его фуражке и погонах поблескивало, как распознавательный знак. Выждав, пока машина не оказалась в середине реки, Джеймс надавил на рычаг. Первая же граната попала в цель: машина развалилась надвое, от мужчины, сидевшего сзади, не осталось и следа. С промежутками в несколько секунд гранатомет выбрасывал свое смертоносное содержимое, выпуская при этом клубы дыма. Но к этому времени солдаты пришли в себя, и уже после третьего залпа Джеймса осыпало, словно градом; в него стреляли из пистолетов-пулеметов, танковых орудий, гранатометов. Блиндаж из полимерных кирпичей мгновенно расплавился. Укрытие не спасло Джеймса: в него угодили куски горных пород и срикошетившие пули. Когда же, теряя силы, он приподнялся, чтобы насладиться своим триумфом, то увидел, что неподалеку от него, у подножия склона, в самой гуще суетящихся людей незыблемо, как скала, возвышается одинокая массивная фигура. Уже на пороге смерти Джеймс Буркхардт вспомнил, что мужчина в обшитой золотом фуражке, в которого он стрелял, по сравнению с этим человеком представлялся прямотаки низкорослым и худым. Рохас сумел себя обезопасить.
- Наш план провалился, - сказал профессор Уикрофт. - А все потому, что мы оказались слишком нетерпеливыми. Десять лет в прошлое - это очень мало. Рохас давно успел занять видное положение, и ему приходилось опасаться за свою жизнь. Он пошел на хитрость, снабдив другого своими регалиями и послав на смерть вместо себя. Но нам следовало принять в расчет возможность подобных уловок. Рохас человек весьма неглупый, иначе он не стал бы тем; кто он сегодня. И насколько можно судить, он больше всего преуспел именно в умении ограждать себя от недругов и конкурентов.
- Теперь наша задача осложнится: Рохас предупрежден! сказал один из ассистентов.
- Этого можно избежать, если мы перенесемся в еще более отдаленное прошлое, - возразила Шейла. - Вот чем мы должны заняться! Мы должны вернуться в то время, когда Рохас был молодым солдатом, отличавшимся вспыльчивостью и неповиновением, недолюбливаемым как начальниками, так и однополчанами. Надо думать, и тогда было немало людей, готовых прикончить его за понюшку табака, но, конечно же, в то время никто всерьез об этом не помышлял. О каких-либо особых мерах безопасности в этот период не может быть и речи. Если мы сосредоточимся на этом отрезке времени, успех гарантирован!
Понадобились три года тяжкого труда, нечеловеческого напряжения, чтобы решить необходимые научные и технические проблемы. Это было время постоянной борьбы со страхом, сомнениями, неверием в собственные силы.
Конечно же, никто не подозревал об их тайной деятельности: меры предосторожности, которые они приняли, оказались надежными, ибо, технически овладев экспериментами со временем, они сумели эффективно оградить себя от поползновений извне. А опасных ситуаций было предостаточно - правительственные шпионы, засевшие во всех органах, неустанно проявляли подозрительность. Особым их вниманием были окружены ученые. Тем временем Рохас все больше укреплял свое господство, он сумел подчинить себе Американский континент, Африку и значительные территории в Азии; только Австралия еще пыталась оказать ему сопротивление. Но Рохас упорно продвигался вперед. Там, где он не прибегал к военным действиям, он расширял свою сферу влияния политическими средствами - угрозами, шантажом, подкупом...
Но и внутри его империи притеснения и насилие становились все более невыносимыми. Рохас издавна искал опору в военных и тайной полиции, и всюду - шла ли речь о продуктах питания, финансах, технике или культуре - главенствующие посты занимали генералы или, что еще хуже, работники секретной службы. С каждым годом система крепла. Уже сейчас она представлялась столь непоколебимой, что мысль о каких-либо кардинальных переменах была похожа скорее на полет безудержной фантазии, чем на сколько-нибудь серьезный план.
Теперь ученым удалось вернуться во времени на 25 лет, а это означало, что они даже перевыполнили требование Шейлы: они имели возможность перенестись в то время, когда Рохас был кадетом, когда 17-летним юнцом он только начинал набираться опыта в штабных играх и военных маневрах. Среди своего выпуска он находился в числе лучших, и это позволяло заговорщикам осуществить свой, как им казалось, совершенно надежный план.
Весь кадетский корпус выстроился во внутреннем дворе: шесть ровных шеренг, разбитых по росту; старосты комнат впереди на пять шагов. Справа небольшая группа инструкторов и учителей, слева офицеры и гости. Против длинного строя кадетов - музыкальный взвод с серебристыми инструментами. Это было красочное зрелище: голубой цвет парадных униформ, фуражки с красными околышами, черные начищенные до блеска сапоги и сверкающая кожа.
Этот торжественный день был посвящен лучшим выпускникам, среди которых находился Альфонсо Рохас де ля Плата, - во всяком случае, так рассказывает история. Они стояли на украшенном цветами помосте под сине-красно-черным флагом, а под свежесколоченными досками в пластмассовом цилиндре находился заряд взрывчатки небывалой дробящей силы. Детонатор был соединен с крошечной электронной установкой, включающей усилитель и частотный анализатор, с микрофоном в качестве сенсора. Высокочувствительный прецизионный прибор был настроен на звуки государственного гимна. Он должен был включиться в тот момент, как отзвучат первые восемь тактов.
Они наблюдали за всем этим на экранах из подземного центра - весь цвет научно-технической интеллигенции. Они стали свидетелями того, как взлетел в воздух деревянный помост, видели поднявшийся вскоре за взрывом огромный столб пыли, разорванные в клочья униформы и кровь.