— Да, верно, — Марти потер глаза и скривился. — А на эксперименты у нас нет времени. Какая же это замечательная наука — та, которой мы занимаемся… Однако, как уже было сказано в Доме Бартоломью, мы занимаемся не совсем наукой, — тут запищал его наручный комм. — Минуточку…
Марти включил наушник, выслушал, что ему сказали, и нахмурился.
— Да, хорошо… Сейчас иду к вам. Да, — он покачал головой.
— Неприятности? — спросил я.
— Может быть — так, ерунда. А может — настоящая катастрофа. Наш повар пропал.
Я не сразу сообразил, в чем дело.
— Трумэн ушел в самоволку?
— Ну да. Вчера ночью он вышел мимо охранника, сразу после того, как ты… После того, как погибла Гаврила.
— Куда бы он мог отправиться?
— Да куда угодно! В любую точку земного шара. А может, просто сидит где-нибудь в нижнем городе. Ты подключался с ним, Бенио?
— Не-а. Зато Монес подключался, а я все время вместе с Монесом. Так что я немножко про него знаю. Но точно не так уж много, все из-за этих его головных болей.
— И что ты о нем думаешь, об этом Трумэне?
— Да обычный парень, — Бенио потер подбородок. — По-моему, он немного помешан на армии, по сравнению с другими. То есть ему вроде как нравится сама идея армии.
— Значит, наша идея ему вряд ли понравилась.
— Кто его знает? Наверное, не понравилась. Марти посмотрел на часы.
— Через двадцать минут я должен быть в операционной. Буду вставлять имплантаты до часу. Джулиан, ты не хочешь выследить Трумэна?
— Сделаю все, что смогу.
— Бенио, а ты подключись с Монесом и с другими, которые подключались с Трумэном. Мы должны выяснить, насколько много он знает.
— Да, конечно, — Бенио встал. — По-моему, он сейчас торчит где-нибудь в игорном доме.
Бенио вышел, мы посмотрели ему вслед.
— По крайней мере, он не знает, кто наш генерал.
— Только не Роузер, — сказал Марти. — Однако Трумэн мог узнать имя Гаврилиного шефа, Блайсделла, от кого-нибудь из Гвадалахары. Вот это я хотел бы выяснить, — он снова посмотрел на часы. — Примерно через часик позвоните Бенио, расспросите его. И проверьте все авиарейсы до Вашингтона.
— Сделаю, что смогу, Марти. Но если он выбрался из Портобелло… Черт, есть тысячи способов попасть в Вашингтон.
— Да, ты прав. Возможно, нам следует просто подождать новостей от Блайсделла.
Примерно так и получилось.
Блайсделл несколько минут разговаривал с Каревым. Вообще-то на полное изложение всех сведений, полученных от Трумэна при подключении, потребовалось бы несколько часов напряженной работы под гипнозом с записывающим устройством. Но Блайсделл уже знал, что несколько дней остались неучтенными — между тем днем, когда Гаврила подключалась в Гвадалахаре, и ее смертью — более чем в тысяче миль от Мексики. Что она такого узнала, что заставило ее отправиться в Портобелло?
Генерал Блайсделл оставался в своем кабинете до тех пор, пока не получил кодированное сообщение от сержанта-водителя о том, что задание выполнено. А потом сам поехал домой — эксцентричная привычка, которая иногда может оказаться полезной.
Он жил один в большом особняке на реке Потомак, меньше чем в получасе езды от Пентагона. В доме были только слуги-роботы, а охранялся он группой солдатиков. Старинный особняк восемнадцатого века, обшитый настоящим деревом, с потемневшими от времени деревянными полами, — этот дом соответствовал представлению генерала о самом себе как о человеке, судьба которого была предначертана с самого рождения, необычайного рождения. Именно такой человек должен был изменить ход мировой истории.
И сейчас его предназначение было в том, чтобы эту историю завершить.
Блайсделл налил в хрустальный бокал ежедневную порцию виски и сел разбирать почту. Как только он включил комм, вместо обычного меню сразу появилось сообщение о том, что его ждет письмо в конверте, пришедшее по почте.
Странно. Блайсделл велел слуге-роботу принести письмо. Письмо было одно, без обратного адреса, отправленное сегодня утром из Канзас-Сити. Любопытно, что, невзирая на некоторые особенные стороны их отношений, Блайсделл не узнал почерка Гаврилы на конверте.
Он дважды прочел коротенькое послание, а затем сжег его. Стентон Роузер — самый опасный человек в Америке? Весьма маловероятно, и все же — какое совпадение! У них с Роузером на эту субботу была назначена игра в гольф в клубе Бетезда. Наверное, гольф — очень опасная игра.
Блайсделл отложил на время просмотр остальной почты и переключил компьютер в рабочий режим.
— Добрый вечер, генерал, — раздался в динамиках хорошо отмодулированный бесполый голос.
— Отбери мне все проекты с грифом «секретно» и выше, начатые за последний месяц — нет, за последние восемь недель — Отделом по вопросам Личного Состава и Техники. За исключением тех, которые не имеют отношения к генералу Стентону Роузеру.
В списке оказалось всего три проекта. Блайсделл даже удивился — как мало из сделанного Роузером попало в каталог! Один из этих «проектов» представлял собой список разнообразнейших акций, из двухсот сорока восьми пунктов. Его Блайсделл отложил на потом и занялся остальными двумя, тем более что они были отмечены грифом «сверхсверхсекретно».
Казалось бы, между этими двумя проектами не было ничего общего, за исключением того, что начаты они были в один и тот же день, и — ага! — оба проводились на территории Панамы. Один проект — эксперимент по умиротворению военнопленных, содержащихся в лагере в Зоне Канала. Другой — исследование состояния персонала в Форт Хоуэлле, Портобелло.
Ну почему Гаврила не написала подробнее? Черт бы побрал эту женскую склонность к театральным эффектам!
Когда она отправилась в Панаму? Впрочем, выяснить это довольно просто.
— Покажи мне все счета на оплату авиабилетов, поступившие в АПИОЗ за последние два дня.
Интересно… Гаврила купила один билет до Портобелло, на выдуманное женское имя, и один билет до Зоны Канала, на мужское имя. Так куда же она полетела на самом деле? Запрос в компанию «Аэромексико» ничего не дал: на обоих рейсах выкупленные Гаврилой места были заняты.