— Отсчет времени пойдет, как только первый из вас войдет в подключение. Я так думаю, вам лучше раздеться прям сейчас, заранее. Приятных вам впечатлений.
На этом толстушка развернулась и потопала прочь.
— Она решила, что ты — проститутка, — сказал я Амелии.
— Я могу подключиться ко второму проводу.
Мы на коленях заползли в камеру. Как только я захлопнул дверцу, включился кондиционер. Потом заработал генератор белого шума — камеру наполнило громкое шипение.
— Свет не помешает?
— Он отключится автоматически.
Мы помогли друг другу раздеться и улеглись, как положено, лицом вниз.
Амелия держалась скованно и чуть дрожала.
— Расслабься, — сказал я, поглаживая ее плечи.
— Я так боюсь… Вдруг у меня ничего не получится?
— Если ничего не получится в этот раз — мы попробуем еще, — я вспомнил, что говорил Марти — для Амелии начало действительно будет похоже на прыжок в воду с высокого утеса. Но лучше я скажу ей об этом потом.
— Вот, возьми, — я вытащил восьмиугольную подушечку, которую подкладывают под лицо, чтобы создать опору для лба, подбородка и щек. — Это чтобы у тебя не напрягалась шея.
Я с минуту поглаживал ее по спине, и когда Амелия немного успокоилась и расслабилась, взял один из проводов и вставил металлический разъем в имплантат у нее на затылке. Раздался легкий щелчок, и свет погас.
Само собой разумеется, после тысяч часов, проведенных в подключении, мне не нужна была подушечка для лица. Я мог подключаться сидя, стоя или вися вниз головой. Я нащупал второй провод и придвинулся к Амелии вплотную, так, чтобы наши бедра соприкасались, а потом подсоединил разъем к своему имплантату.
Вода была теплая, как кровь, и приятная на вкус. Когда я вдохнул, на моих губах остался соленый привкус морских водорослей. Надо мной было всего около двух метров воды, а вокруг раскинулся чудесный сад разноцветных, ярко окрашенных коралловых наростов. Маленькие пестрые рыбки не обращали на меня ни малейшего внимания, пока я не подплывал к ним достаточно близко, чтобы представлять какую-то опасность. Из пещерки в кораллах на меня уставился небольшой, ярко-зеленый морской угорь, выражение его морды очень напоминало физиономии мультяшных злодеев.
В таком состоянии, как сейчас, подчас принимаешь странные решения — как будто без видимых причин. Я решил направиться налево, хотя там не было ничего особенного, только ровный островок белого песка. На самом-то деле человек, с которого делалась эта запись, совершенно точно знал, почему совершает то или иное действие, но такие записи не создавали иллюзии полного контакта с первоисточником. Передавались только чувственные ощущения, специально многократно усиленные.
Отблески солнечных лучей, игравших на мелких волнах, бежали причудливой сверкающей рябью по белой поверхности песка — но я поплыл туда не из-за этого. Когда я приблизился, песчаная равнинка внезапно вздыбилась подо мной, и оттуда вылетела манта, окрашенная в тигровую полоску. Манта пряталась на дне, под тонким слоем песка. Она была огромная, больше трех метров в поперечнике. Я рванулся вперед и схватил ее за крыло, прежде чем манта успела набрать скорость.
Один мощный взмах огромных крыльев — и манта полетела вперед, унося меня за собой. Еще один взмах — и мы поплыли быстрее самого лучшего пловца. Вода мягко обтекала мое тело.
И ее. Амелия тоже была здесь — едва заметно, но я точно знал, что она со мной — словно бледная тень внутри моего сознания. Быстрые потоки воды струились у меня между ног и приятно теребили мои гениталии — но какая-то часть меня этого не ощущала. У этой части меня вода свободно протекала между ног — ее ног.
Разумом я понимал, что создатели этого шедевра соединили вместе две разные записи, и все гадал, как им удалось оба раза застать такую огромную манту в одном и том же месте, или же как эти мужчина и женщина цеплялись за манту на самом деле. Но в основном я сейчас просто наслаждался этим особенным ощущением двойственности и пытался, пользуясь случаем, прикоснуться к сознанию Амелии.
Признаться честно, контакта почти не получилось. Никаких слов, никаких не моих ощущений. Только смутный мысленный образ — «какое захватывающее чувство», порожденный не моим сознанием — вот и все, что мне удалось уловить. И еще я ощутил слабый всплеск удивления и восторга — когда она поняла, что мы вошли в контакт.
Песчаное дно резко пошло под уклон, и манта нырнула в глубину. Стало заметно холоднее, давление воды возросло. Мы отпустили манту и мерно покачивались в толще прохладной темно-зеленой воды.
Когда мы немного поднялись к поверхности, я почувствовал легкий трепет — руки Амелии скользили по моему телу там, в комнатке, где мы лежали. Эрекция наступила почти сразу, и еще я почувствовал влажность между ног, которая — я точно знал — не имела никакого отношения к воображаемым океанским водам, окружавшим нас со всех сторон. Потом я ощутил, как ноги Амелии обвились вокруг меня и стали ритмично двигаться вверх и вниз.
Это было не так, как с Каролин — когда она была мной, а я был ею. Скорее эти ощущения походили на яркий эротический сон, который одолевает человека перед самым пробуждением.
Вода над нами была цвета жидкого серебра. У поверхности, там, куда мы поднимались, рыскали три темные акульи тени. По спине пробежал легкий холодок страха, но я знал, что акулы безвредны, иначе запись была бы помечена буквами С или Т — «смерть» или «травма». Я попытался передать Амелии, что не нужно бояться, хотя совсем не чувствовал ее страха. Ее полностью захватили иные ощущения. Присутствие Амелии во мне стало гораздо ощутимее, и сейчас она вовсе не плавала вместе со мной по океану.
А потом меня захватила волна ее оргазма — слабая, но долгая, она разливалась по всем уголкам моего существа, пульсируя в том странном полузабытом, но знакомом ритме, которого я не ощущал уже три года — с тех пор, как потерял Каролину. Призраки рук и ног Амелии раскачивали меня вправо и влево, пока мы всплывали наверх, к акулам.
Это были крупная акула-кормилица и две акулы-собаки — создания довольно мирные и не опасные. Когда мы проплывали мимо них, я почувствовал, что мой член обмяк и выскользнул. Выходит, у нас не получилось. Имплантат Амелии не сработал — по крайней мере, на этот раз.