— Мы это понимаем, — сказала она. — Но вы все равно можете провести с нами чуть больше времени.
— Элли, — мягко проговорил Мендес. — Позабудь на время о своих чертовых гормонах! Джулиан лучше знает, что ему нужно.
— На самом деле я не очень-то хорошо себе это представляю. А кто бы на моем месте знал все наперед? Никто и никогда еще не задумывал ничего подобного.
— Ты должен быть осторожен, — сказала Элли. Ее слова прозвучали и обнадеживающе, и возмутительно — мы, дескать, и так прекрасно знаем, что у тебя на уме, и хотя считаем, что ты не прав, но готовы с этим примириться.
Марк Лобелл, выдающийся шахматист и убийца своей жены, который не подключался вместе со всеми, а оставался на дежурстве, чтобы отвечать на телефонные звонки, с громким топотом перебежал через маленький мостик и, чуть не поскользнувшись, затормозил возле круглого стола.
— Там мужик в форме, — сказал он, переводя дыхание, — приехал повидаться с сержантом Классом.
— Кто он такой? — спросил Джулиан.
— Врач. Полковник Замат Джефферсон.
Мендес, облаченный во внушающую почтение черную сутану, вышел вместе со мной встретить полковника Джефферсона. Когда мы вошли в скромную, нищенски обставленную прихожую, тот медленно поднялся и отложил в сторону «Литературный сборник», которому было вполовину меньше лет, чем самому полковнику.
— Отец Мендес, полковник Джефферсон, — представил я их друг другу. — Вам пришлось немало потрудиться, чтобы разыскать меня здесь.
— Не скажите. Сюда было довольно трудно добраться— это верно, но разыскал я вас очень быстро — компьютер проследил все ваши передвижения за несколько секунд.
— До Фарго.
— Я знал, что вы взяли велосипед. В аэропорту велосипеды напрокат выдают только в одном месте, а вы оставили им адрес, по которому направлялись.
— У вас везде связи…
— Не среди гражданских. Им я просто показал свое удостоверение и объяснил, что я ваш личный врач. И то, и другое соответствует действительности.
— Со мной все в порядке. Вы можете ехать обратно. Джефферсон рассмеялся.
— Как вы ошибаетесь! Причем по обоим пунктам. Может быть, присядем, побеседуем?
— Я проведу вас, — сказал Мендес. — Идите за мной.
— Куда? — насторожился полковник.
— В комнату, где мы сможем присесть и побеседовать, — они пристально посмотрели друг другу в глаза, полковник помедлил и кивнул.
Пройдя через две двери вдоль коридора, мы свернули в комнату без таблички. Там оказался роскошный стол красного дерева, окруженный пышными мягкими креслами, и автоматический бар с напитками.
— Выпьете чего-нибудь?
Мыс Джефферсоном попросили себе вина и воды, Мендес заказал яблочного сока. Пока мы рассаживались, бар выдал наши заказы.
Мендес сложил руки на животе и спросил:
— Итак, можем ли мы чем-нибудь помочь друг другу?
— У меня есть кое-какие вопросы, которые сержант Класс, возможно, сумеет разъяснить, — Джефферсон испытующе посмотрел на меня. — Я неожиданно получил повышение по службе — очередное звание и новое значение, в Форт Пауэл. Никому в бригаде ничего об этом не известно, приказ пришел непосредственно из Вашингтона, из какой-то «Группы перераспределения медицинского персонала».
— И что, это плохо? — спросил Мендес.
— Нет. Я вполне доволен. Меня никогда особенно не радовали эти дежурства в Техасе и Портобелло, а новое назначение сулит приличные перспективы служебного роста. Я как раз собирал вещи, готовился к переезду, и вот вчера, совершенно случайно, заглянул в свой рабочий календарь с назначенными встречами — и тут всплыло ваше имя, Джулиан. По графику я должен был подключиться вместе с вами и проверить, как действуют антидепрессанты.
— Они действуют нормально. Вы что, всегда пускаетесь в путешествия за тысячи миль, чтобы справиться о здоровье всех ваших бывших пациентов?
— Нет, конечно. Но я чисто случайно, просто из любопытства решил просмотреть ваше личное дело — и что, вы думаете, я там обнаружил? Оказалось, что из вашего личного дела непостижимым образом куда-то исчезли все записи о попытке самоубийства! И, кроме того, вы, оказывается, тоже получили новое назначение. Причем приказ подписан тем же самым генералом из Вашингтона, который подписывал мое назначение! Но вы не имеете никакого отношения к «Группе перераспределения медицинского персонала». Наоборот, вас направляют на тренировочные курсы по подготовке командного состава армии. Солдата, который пытался совершить самоубийство из-за того, что кого-то убил. Довольно любопытная подробность, вы не находите? Поэтому я и решил отследить вас и нашел вас здесь. В доме престарелых для бывших солдат, которые не такие уж и престарелые, а некоторые из них вовсе никакие и не солдаты.
— Значит, вам так сильно хочется лишиться своих новых полковничьих нашивок и вернуться обратно в Техас? И в Портобелло? — спросил Мендес.
— Мне этого вовсе не хочется! Я сильно рискую, рассказывая вам об этом — я добывал информацию не по легальным служебным каналам. И мне совсем не хочется рубить сук, на котором я сижу, — Джефферсон указал на меня. — Но здесь мой пациент, и здесь некая тайна, которую я хотел бы разгадать.
— С пациентом все о'кей, — сказал я. — А тайна эта такая, про которую вам лучше бы никогда и не знать.
Повисла долгая, напряженная тишина.
— Я рассказал друзьям, куда поехал.
— Мы не собираемся убивать или запугивать вас, — сказал Мендес. — Но мы никак не можем позволить вам кому-нибудь об этом рассказать. Именно поэтому Джулиан не согласится подключаться с вами.
— У меня высокий доступ к секретным материалам.
— Я знаю, — Мендес наклонился к Джефферсону и тихо сказал: — Имя вашей бывшей жены Евдора, у вас двое детей — Паш, который сейчас находится в лечебной школе в Огайо, и Роджер, он работает в Ново-Орлеанской танцевальной компании. Вы родились пятого марта тысяча девятьсот девяностого года, а группа крови у вас первая, с отрицательным резусом. Хотите, я назову кличку вашей собаки?