Выбрать главу

Меня разбудил запах жареного лука. Поздний завтрак или обед — какая разница? Амелия питала особое пристрастие к картофелю — наверное, сказывалась ирландская кровь. Она нажарила целую сковородку картошки с луком и чесноком. Нельзя сказать, чтобы я очень любил это блюдо, особенно на завтрак, но для Амелии это был обед. Она сказала, что встала в три, чтобы поработать — надо было рассчитать последовательность распада, но в конце концов у нее не вышло ничего стоящего. Так что за работу в воскресенье она вознаградила себя душем, невыспавшимся любовником и жареной картошкой.

Я нашел свою рубашку, но так и не смог отыскать джинсы — поэтому надел пижамные брюки Амелии. Мы носили одежду одинакового размера.

Я нашел в ванной свою синюю зубную щетку и воспользовался зубной пастой Амелии — она почему-то пахла гвоздикой. Я решил отказаться от душа — желудок настоятельно требовал пищи. Это, конечно, была не овсянка и не мясной соус с подливкой — но и не такая уж отрава.

— Доброе утро, мой ясноглазый!

Неудивительно, что я не нашел своих штанов — их надела Амелия.

— Ты что, совсем не в себе? — спросил я.

— Я просто примерила, — Амелия подошла и положила руки мне на плечи. — Ты как будто ошарашен? Вот это да!

— Что еще за примерки? Видишь, что мне пришлось надеть?

— Поискал бы что-нибудь другое…

Амелия стащила с себя мои джинсы и протянула мне, а сама вернулась к своей картошке — в одной футболке.

— Ну да, примерила. А что? В вашем поколении все такие ханжи!

— Ах, вот как? — я стянул пижамные штаны и подошел к ней сзади. — Ну-ну. Сейчас я покажу, какие мы ханжи…

— Это не считается, — она повернула голову и поцеловала меня. — Эксперимент с переодеванием касался одежды, а не секса. Сядь и сиди спокойно, пока никто из нас не обжегся.

Я сел на кухонную кушетку и стал смотреть на ее спину. Амелия не спеша помешивала картошку.

— Вообще-то, я и сама не знаю, почему я это сделала. Поддалась порыву. Мне не спалось и не хотелось тебя будить — ты мог проснуться, если бы я стала рыться в шкафу. Я встала с кровати и наступила на твои джинсы — вот я их и надела.

— Зря ты объясняла. Лучше бы это был грандиозный маскарад извращенцев.

— Если хочешь кофе — сделай сам, ты знаешь, где он лежит, — Амелия уже заварила чай. И я почти решился попросить налить чашечку и мне. Но, чтобы это утро хотя бы немного напоминало нормальное, я все же выбрал кофе.

— Так, значит, Макро разводится со своей? — Доктор Мак Роман был деканом отдела исследований и номинальным руководителем нашего проекта, хотя в каждодневной работе он участия не принимал.

— Это страшная тайна. Сам он никому ничего не рассказывает. Мой приятель Нэл узнал об этом совершенно случайно. — Нэл Нил учился с Амелией в одном классе, а теперь работал в муниципалитете.

— А вроде была такая милая пара, — Амелия только хмыкнула, переворачивая картофель лопаточкой. — У него что, другая женщина? Или мужчина? А может, робот?

— Этого они в заявлении о разводе не написали. Но на нынешней неделе они разводятся, а завтра я должна с ним встретиться, перед тем как мы возьмемся за бюджет. Наверное, Мак будет еще более рассеянным, чем обычно, — Амелия разложила картофель на две тарелки и поставила их на стол. — Значит, ты шастал по джунглям и взрывал грузовики?

— На самом деле я лежал в кресле и подергивался. — Амелия нетерпеливо отмахнулась. — Да ничего особенного. Там не было ни водителей, ни пассажиров. Только два «умника».

— Разумные машины?

— Ну да, так называемые разумные оборонительные модули, правда, этот хлам — весьма бледная пародия на что-то разумное. Просто пушки на гусеничном ходу, с десятком простеньких программ, которые обеспечивают машинам определенный уровень автономности. Довольно действенны против обычной пехоты, даже обладающей поддержкой артиллерии и прикрытием с воздуха. Не знаю только, на что они рассчитывали, посылая эти штуки в нашу ОА?

— ОА — это группа крови? — спросила Амелия, подняв взгляд от чашки с чаем.

— Прости. ОА — значит «область активности». Я имел в виду, что один-единственный «летун» запросто разбомбил бы их на бреющем полете.

— Тогда почему ваши не послали туда летуна? А вместо этого подвергали опасности ваши драгоценные бронированные скорлупки?

— Ну, нам сказали, что нужно проверить их груз. А там не было ничего ценного — так, дерьмо собачье. Кроме еды и боеприпасов, мы нашли только несколько солнечных батарей и запасные платы к полевым компьютерам. Ну знаем мы теперь, что компьютеры у них от фирмы «Мицубиси» — и что с того? Правда, если бы они покупали что-нибудь в фирме «Римкорпа», мы автоматически получили бы копии закупочных ведомостей. Но и тогда я бы не очень удивился.

— В таком случае зачем они вас послали?

— Официально никто ничего не говорил, но у меня по связи с верхами промелькнуло, что они, похоже, хотели дать развеяться Саманте…

— Это та девушка, чью подругу?..

— Избили и изнасиловали. Да. Она сейчас что-то не очень.

— А как ты думал?

— Даже не знаю. Саманта крепкая девушка. Но она все время думала о своем…

— Это так сильно на нее подействовало? Может, ей надо на время оставить службу, полечиться у психиатра?

— Нам не слишком охотно дают увольнения по болезни, если только нет непосредственного повреждения мозга. У нее найдут повреждения или проведут по двенадцатой статье. — Я полил свой картофель кетчупом. — Но, может, все и не так плохо, как поговаривают. В нашей группе еще ни с кем такого не случалось.

— Я думала, что в этом направлении уже проводились исследования, которые спонсировал конгресс. После того, как умер какой-то парень, у которого родители важные шишки.

— Ну да, говорят, что так и было. Только не уверен, что это не пустая болтовня. Двенадцатая статья — это стенка, через которую не перепрыгнешь. Иначе половину механиков пришлось бы увольнять из армии по психическому расстройству.

— Да, так просто они на это не согласятся.