— Что скажете? — спросил медэксперта Салис.
— М-м-м… — промычал эксперт, — это первый случай в моей двадцатилетней
практике. По характеру травм можно однозначно говорить, что потерпевшего
расстреляли из автомата. Но вот что я совсем не понимаю, так это то, что
на теле нет ни одного пулевого отверстия.
Салис задумался. Услышанное не умещалось ни в какие рамки.
— Хотите еще что-то добавить?
— Пока больше ничего, — ответил эксперт. — Вскрытие покажет.
Салис поблагодарил эксперта и тот тут же ушел. Инспектор посмотрел на
место, где только что лежал труп Улиса, повернулся к капитану.
— Интересно. Как же так получается? — вслух рассуждал, Салис. — По характеру
повреждений можно утверждать, что человека расстреляли из автомата, но
на его теле нет ни одного пулевого отверстия. Можно предположить, что
на покойном был бронежилет, но жилета не нашли. Опять же Улиса трясло,
как будто его током шибануло, но электрики подобную возможность отрицают
на все сто процентов.
— Может, просто пытаются свою задницу прикрыть? — предположил Шальшок.
— Непохоже, — сказал Салис и спросил капитана. — Что думаешь делать?
— Проверим центр, тот, что пытался вернуть аренду. Постараемся узнать,
не угрожал ли Улису еще кто-нибудь. Кроме всего прочего от него могли
требовать доступа к разработкам. Банальный промышленный шпионаж. Поговорю
с имперской безопасностью.
— Спасибо, что позвонил, — сказал Салис, протягивая капитану руку.
— Как у тебя на службе? — спросил капитан. — Я слышал Шайер на тебя
зуб точит.
— Восемь лет уже точит.
Шальшок попрощался с капитаном и пошел следом за Салисом к машине.
— Что узнал? — спросил инспектор, вставил ключ в замок зажигания и пустил
двигатель.
— Четверо видели белое «Пежо», которое сразу же после происшествия уехало
со двора.
— Снова «Пежо», — сказал Салис, надавил на педаль газа и направил машину
в сторону шоссе.
Минут десять ехали молча, после чего инспектор вильнул к обочине и резко
затормозил.
— А что мешает внушить фербийцу, что в него стреляют из автомата? — спросил
Салис.
— Да, в общем-то, ничего, — принял идею Монлис. — Просто гипноз — вряд
ли. Как бомба с часовым замедлителем. Возможно внушение на расстоянии,
скажем из белого «Пежо». Только расстояние от машины и до Улиса было метров
в сорок. А вот стационарную установку, скажем какой-нибудь генератор направленного
излучения, где-нибудь в доме напротив, поставить могли запросто.
— Надо попросить капитана проверить не сдавал ли кто квартиру в близстоящих
домах. Хотя… я сомневаюсь, что он что-то найдет. Серьезные ребята работают.
Найтилус сидел на своей кровати, застеленной темно-синим синтетическим
одеялом, и ждал когда за ним придет санитар. Каждый день, после завтрака,
его водили на процедуры. Называть так то, что происходило в небольшой
комнате, Найтилус не мог. Ему очень не нравились эти процедуры. Каждый
раз, возвращаясь в свою палату, а точнее будет сказать камеру, он чувствовал
сильное отвращение к себе. Как будто всего минуту назад он сидел посреди
площади Императорского дворца и усердно гадил. Гадил не потому, что ему
так сильно приспичило, а потому что ему это кто-то приказал и он не смог
противиться этому приказу. Каждая клетка Найтилуса чувствовала стыд. Стыд
и унижение. Ему ласково говорили, что он должен будет сейчас делать и
Найтилус делал это, хотя всякий раз ему становилось нестерпимо противно.
Но чувство вины и отвращения с каждым разом слабело. С каждым днем Найтилус
все быстрее забывал о произошедшем. Если случившееся две недели назад
он помнил вполне сносно, то, что было позавчера припоминал уже с трудом.
Железная решетка лязгнула и распахнулась. Найтилус обернулся на звук.
На пороге стоял санитар, что приходил за ним каждый день. Только теперь
он почему-то не улыбался. Скорее его лицо было полностью безразличным
ко всему, нежели выражало какие либо эмоции вообще.
— Выходи, — безразлично сказал санитар и качнул головой в сторону.
Найтилус поднялся с кровати, надел шлепанцы и, закутавшись в халат, вышел
из камеры. Санитар закрыл за пациентом решетку.
— Вперед, — сказал санитар, звякнув связкой ключей.
Найтилус повиновался. Мерно шаркая по кафельной плитке, он шел по ярко
освещенному коридору. Санитар шел следом.
— Направо, — сказал санитар, когда они подошли к двери, ведущей на лестницу.
Поднявшись на третий этаж санитар открыл перед Найтилусом дверь и из-за
нее в ту же секунду вырос второй санитар. Роста он был, как первый, огромного.
Высокие, крепкие ребята одним своим видом вмиг отбивали охоту перечить.
В столовой рассказывали, что один из пациентов пытался уйти из пансионата.
Так его скрутили, надели смирительную рубашку, и на следующий день он
был тише воды ниже травы. Только смотреть он стал всегда прямо перед собой,
куда-то вдаль. Даже когда ел, не опускал головы.
Первый санитар передал второму медицинскую карту пациента и присел на
диванчик, стоящий в двух шагах от двери. Второй санитар принял карту и
взял Найтилуса за руку выше локтя.
— Пошли, — сказал новый конвоир и повел пациента дальше по коридору.
Шли они не долго. Возле четвертой двери в правой стене медбрат остановился
и нажал кнопку звонка. Дверь открылась. Санитар ввел Найтилуса в кабинет,
усадил его на стул возле стола, за которым сидел доктор, молча положил
перед ним на стол карту и вышел из кабинета, закрыв за собой дверь. В
правой стене была еще одна дверь. Ее лишь прикрыли и за ней просматривалась
светлая комната. Найтилус посмотрел на доктора. Раньше он его не видел.
Собственно раньше он и не поднимался на третий этаж. Столовая, душевая,
процедурная… находились на втором.
Из соседней комнаты вышли два санитара и взяли Найтилуса под руки. Они
усадили его в кресло, сильно похожее на стоматологическое. Точно в такое
кресло он садился каждый день. Возможно, именно эта ассоциация в первый
день вызвала у Найтилуса неприятный привкус опасности. Тогда он еще не
понимал, чего именно испугался, просто чувствовал себя очень неуютно.
Санитары ловкими, отработанными до автоматизма, движениями положили руки
Найтилуса на подлокотники и закрепили их ремнями, потом ноги, после чего
зафиксировали на подголовнике голову и пока один из них, отойдя к загадочного
вида аппаратуре, щелкал тумблерами, второй нацепил Найтилусу на голову
резиновую шапочку-сетку и принялся крепить к ней провода.
— Ну-с, голубчик, — сказал доктор и улыбнулся. — Приступим.
Найтилус немного успокоился. Подобное обследование случалось с ним и раньше,
когда он раз в год ходил в клинику. При помощи такой шапочки снимались
импульсы головного мозга.
— Тэк-с… — сказал землянин, придирчиво осматривая пациента и слегка подергивая
проводочки.
Санитары сели на стулья стоявшие вдоль противоположной стены. Доктор зашел
за стойку с электронной аппаратурой, и пару раз щелкнул переключателем.
— Ну что же, — сказал доктор, вдумчиво разглядывая стойку. — Сегодня
уже можно увеличить до двадцати восьми.
После этих слов доктор надел Найтилусу очки, закрепил на голове наушники
и нажал зеленую кнопку. Все что произошло в следующую секунду напоминало
аттракцион. В очках забегали пульсирующие разноцветные огни, в ушах послышался
мелодичный треск, затем неприятный писк. Найтилус непроизвольно зажмурил
глаза. Доктор повернул ручку регулятора, и тон треска повысился. В следующую
секунду Найтилус как будто провалился в бездну. Он завертелся в неведомом
вихре, чередования слепой темноты и разноцветных огней, который постепенно
сменился удивительной палитрой волшебных оттенков.
Очнувшись, Найтилус не сразу понял, где находится. Он попытался подняться
и у него это получилось. Осмотревшись Найтилус осознал, что сидит на кровати
в своей камере. Его немного подташнивало. Как он сюда попал, Найтилус
не помнил. Он повернул голову взглянул на окно под потолком, — оно было
темным, — встал, залез на спинку кровати и выглянул на улицу. От четвертого