какую глупость несете.
— Я не оспариваю, что Америка великое государство. Страна, которая ставит
себе цель и достигает ее — это великая страна. И все что вы считаете нужным
для блага Америки вы делаете. Только одного вы понять не можете. На чужом
горе своего счастья не построишь. Бог не даст.
— Горе? Вы считаете, что мы наживаемся на чужом горе? Разве Америка не
помогает нуждающимся во всем мире? Да и у себя дома… посмотрите на наши
программы социальной защиты. Немногие страны могут похвастаться подобным.
И вы, господин Шальшок, очень удачно коснулись темы Бога. В общем-то,
мы вас для этого и пригласили. Господин Салис, наши просветительские и
миссионерские центры, жалуются на давление с вашей стороны. Мы выяснили,
никакого распоряжения со стороны официальных властей на этот счет не поступало.
То есть вы действуете от себя лично. Нам очень не хочется сразу принимать
какие-либо меры, например, выражать ноту протеста МИДу, подавать в суд.
Мы, американцы, предпочитаем сначала обсудить создавшуюся проблему, попытаться
найти пути, так сказать мирного урегулирования. Может вы скажете, что
именно послужило причиной ваших недоброжелательных действий?
— Попытка проверки деятельности и пресечение тоталитарных сект вы называете
недоброжелательным отношением к Америке? — спросил Салис. — Это так сказать
ваша свобода личности в действии? Мне кажется вы забываете, что это империя
Фербиса, а не Америка. Фербис моя страна. Больше того, Фербис моя планета.
И я сделаю все, что сочту нужным для безопасности граждан империи.
— Это можно только приветствовать, — сказал посол. — Вы настоящий патриот.
Нам лишь хотелось бы, чтобы ваши действия не выходили за рамки существующих
законов.
— По-моему, — улыбнулся Салис, — вы пытаетесь вмешиваться во внутренние
дела Империи.
— Боюсь, вы меня превратно поняли, — ответил посол.
— Да, — Шальшок, как будто что-то вспомнил, — давно хотел спросить… Я
слышал при конгрессе США с двадцатого века работает комиссия, которая
следит за тем, как существуют на территории других стран, а теперь и на
другой планете общественные и религиозные объединения вышедшие из Америки.
И если страна пытается мешать их деятельности конгресс рекомендует правительству
принять меры. Вплоть до экономических санкций. Это правда?
— Правда, — сказал посол.
Монлис заметил, что дипломаты хотели сказать что-то еще, но не сказали.
Как будто разговор пошел по незапланированной схеме, и некоторые домашние
заготовки оказались ненужными.
— Ну что же, господа, — вдруг сказал посол. — Был рад нашей встрече.
Всегда приятно побеседовать с умными и образованными собеседниками. Политики
политиками, а народная дипломатия тоже значит очень много. Надеюсь, что
смог ответить хотя бы на некоторые вопросы относительно Америки и изменить
ваше мнение о ней в лучшею сторону. Хотя бы на немного.
— Нам тоже было приятно побеседовать, — сказал Салис. — Получить информацию
всегда лучше из первых рук, нежели из газет.
— Я рад вашим выводам. Кстати. Скоро группа имперских сыщиков, судей
и просто рядовых законников полетят на пол года в на Землю, в Соединенные
Штаты, а группа американских полицейских приедет в Империю. У вас есть
чему поучиться. Вы хороший сыщик, господин Салис. Про вас уже начинают
рассказывать легенды. Думаю, однажды вы займете высокий пост. Я постараюсь,
чтобы вас с господином Шальшоком включили в программу обмена. Поживете
в Америке, поближе узнаете ее быт, нравы. Пообщаетесь с людьми.
— Возможно, вам настолько понравится Америка, что решите переехать, —
улыбнулся секретарь Джеферс. — У нас для всех работа найдется. Кто хочет зарабатывать на хлеб, в Америке не спит на улице.
— Бочка варенья, корзина печения?… — то ли спросил, то ли пробубнил себе
под нос Салис.
— Что вы сказали?… — спросил посол.
— Так… ничего… Стишок вспомнил. Детский. Спасибо за приглашение. Я уверен,
поездка будет познавательной.
После беседы имперские сыщики изъявили желание не возвращаться к общей
компании и покинули посольство. Секретарь проводил их до дверей, а посол
вернулся к гостям.
На площади Народной воли в желтом свете фонарей сновали машины. Салис
заговорил первым.
— А скажи мне милый ребенок. Откуда ты столько знаешь про Америку? Ты
часом не шпиён?
Монлис заразительно захихикал.
— Я же тебе говорил, что подготовлюсь к встрече. Сходил в имперскую библиотеку,
взял энциклопедию. Если я заранее знаю о предстоящем мордобое, предпочитаю
размяться.
— Ну а вообще, как тебе встречка?
— Ты был прав. Склоняли к сожительству. Только они почему-то не сказали
нам всего, что собирались.
— Ну так… Ты же их своей информированностью… Просто в нокаут отправил.
Надавить они на нас надавили, премию, за сообразительность предложили.
Что тут еще можно недосказать?
— Не знаю, Лоун, — сказал Монлис. — Что-то у них не получилось. Не пошло
так, как было задумано.
— Может они ждали, что мы сразу же начнем извиняться и говорить, что
у нас и в мыслях не было кого-то обидеть… — предположил Салис.
— Возможно, — улыбнулся Шальшок, — А ты их сразу и в лоб. Это моя поляна
и малина вся моя.
В такси ехали молча. Каждый обдумывал странный разговор, пытаясь понять:
что же хотели сказать американцы и почему не сказали всего, что хотели?
— Ты в посольстве говорил про «Свитки Ригейских старцев»… — сказал Салис
когда такси остановилось возле дома Монлиса. — Ты это серьезно?
— М-м-м… — промычал Шальшок. — Да в общем-то вполне.
— А у тебя есть эти бумажки?
— На руках нет, но… Это не такая уж и редкость. Ты что, заинтересовался?
— улыбнулся Монлис.
— Да… я про них слышал несколько раз. Хочется взглянуть, что это такое.
— Хорошо, завтра принесу.
После того как завез домой Монлиса, Салис отправился домой. День выдался
нелегкий и инспектор немножко устал.
Прием в посольстве США закончился заполночь. Посол и первый секретарь
сидели в полумраке каминной комнаты. Бил Уорен налил себе в стакан на
два пальца виски и опустился в кресло, вытянув ноги к камину. Майкл Джеферс
налил в свой стакан ровно столько же, того же самого, и сел во второе
кресло.
— Как ты оцениваешь вечер, Майк? — спросил посол.
— Как всегда получилось очень неплохо. Фербийцы не сильно отличаются
от Землян.
— Ты прав Майк, — согласился Уорен. — Те кто считают себя элитой везде
похожи. Немножко арий, пара награждений и ты живешь светской жизнью. А
что ты скажешь про законников?
— Дохлый номер, — Майк сделал глоток виски. — Мы рискнули, немножко приоткрыли
карты. Они это заметили и намекнули нам, что их расклад лучше. Можно попробовать
их запугать, но… из этого тоже ничего не получится.
— Я не думаю, что их расклад лучше, но в остальном, я с тобой согласен,
— сказал Уорен и тоже сделал глоток. — К тому же я не могу фигурировать
в этом проекте, больше чем сделал это сегодня.
— Не беспокойтесь сэр, все будет в порядке. Машина запущена уже давно.
Все отлажено, все работает.
— Когда вы планируете начать активную фазу?
— От двух недель до месяца.
Посол в один глоток допил виски, грузно поднялся из кресла и расправил плечи.
— Господи, до чего же было хорошо на островах, — сказал Бил Уоррен. —
Почти как на Гавайях… Спокойной ночи Майк.
— Спокойной ночи, господин Уоррен, — ответил Майк.
Посол ушел, а первый секретарь посольства поставил в проигрыватель старенький
винил Чайковского, подлил в свой стакан виски и вернулся в кресло у камина.
Как же хорошо вот так после тяжелого дня откинуться в кресле, со стаканчиком,
и ни о чем не думать. Просто сидеть и слушать музыку. Но ни о чем не думать
у Майка не получилось. Скоро проект войдет в заключительную фазу. Тогда
начнется настоящая работа. А вот чем все закончится Майк не знал. Несколько
раз по заданию правительства он участвовал в сомнительных мероприятиях.
Страна не афишировала свою принадлежность к этим акциям, но, тем не менее,