для таких дешевых угроз. При случае утопить лучшего друга — это всегда
пожалуйста, а вот так нахрапом… Нет. Шайер в этой истории сторонний наблюдатель.
Инспектор вернулся к себе в комнату. Сняв тофрагу он снова достал из сейфа
схемы и тетрадь, сел за стол и принялся методично анализировать нарытые
сведения. Телефон зазвонил длинной трелью. Не отрываясь от чтения Салис
снял трубку.
— Приемная императора.
— Инспектор?
— Да, — Лоун узнал голос Монлиса.
— Улица Береговая дом сорок один. Здание банка «Фараон». Успеешь за двадцать
минут увидишь много интересного.
Послышались короткие гудки. Салис положил трубку, снова убрал в сейф тетрадь
и схемы, взял тофрагу и словно на крыльях вылетел на улицу.
Доехать до Береговой за двадцать минут у Салиса не получилось. Альверон,
утро, автомобильные пробки. Эти четыре слова практически всегда произносятся
вместе. И почти всегда из первых двух вытекает последнее.
Еще подъезжая к зданию банка, Салис заметил Шальшока, стоявшего возле
дверей «Фараона» и о чем-то разговаривавшего с двумя высокими, крепкими
фербийцами. Улица была пуста. Салис понял, что он опоздал. «Фаэтон» визгнул
тормозами и остановился возле гранитной лестницы. Монлис оторвался от
беседы, спустился к машине инспектора.
— Извини, отец, — сказал Салис и хлопнул дверцей автомобиля, — пробки.
— Пойдем. Тебе это понравится, — Монлис и кивнул головой в сторону фербийцев.
Сыщики поднялись по ступеням банка.
— Инспектор имперского сыска Лоун Салис, — представил Монлис, — а это…
Он запнулся, потому что сам не знал, как зовут охранников. Они сразу отказались
назвать свои имена, но о происшедшем рассказали очень много интересного.
— В общем, это служба охраны банка, — сказал Монлис. — А как их зовут
знать тебе необязательно.
— Что здесь произошло? — спросил Салис.
Охранники немного потоптались и тот, что был чуть выше ростом начал рассказывать.
— Наша смена заступила на дежурство с восьми ноль — ноль. Приблизительно
в восемь тридцать я заметил толстячка, среднего роста, одетого в серый
плащ. Вроде ничего особенного, обычный фербиец. На улице, в общем-то,
было прохладно, но… мужик был в плаще и в шлепанцах на босу ногу. Тут
он расстегивает плащ и достает обрез двустволки. Мы открыли огонь на поражение.
— Из «Сайпана» (17)? — спросил инспектор.
— Да. Я лично всадил в ему в грудь очередь, — сказал молчавший до этого
второй охранник. — Когда он поднялся, я расстрелял остатки магазина.
— Поднялся? — переспросил Салис.
Инспектор как будто потерял мысль. Фербиец в плаще только что шел с двустволкой
и вот он уже поднимается с асфальта.
— В этом вся фенечка… — начал пояснять Шальшок, но Салис перебил его.
— На нем был бронежилет?
— Нет.
— Спасибо, — сказал охране Шальшок, взял Салиса под руку и повел к машине.
Инспектор дважды прокрутил в голове рассказ охранника и живенько представил
себе картинку произошедшего.
— Ну? Как тебе сказка? — спросил Шальшок, садясь на капот «Фаэтона».
— Опять подмена личности? — не то спросил, не то утверждал Салис. — Как
на «Бастионе».
— Но только на какой стадии!.. Представляешь?! В фербийца стреляют. Он
падает, но сразу же поднимается и идет вперед. В него стреляют еще раз,
превращают грудь в решето, но он снова поднимается и прет на пролом, пока
ему ноги не отстрелили.
Салис сел на капот рядом с Шальшоком. Солнце припекало от души и свет
его был таким ярким, что заставлял жмуриться. «Невероятное событие. Может
он все таки был на наркотиках? Или охранники с испугу напридумывали лишнего…»
— Ты труп сам видел?
— Видел, — сказал Монлис. — И даже успел узнать кем он был при жизни.
Лакон Токас. Жил здесь же в доме напротив. Работал в строительной компании,
тягач водил. Месяц назад компания обонкротилась. Разведен. Сыну десять
лет. Живет с матерью…
— Так что тело?
— Я как раз успел подъехать, когда его грузили. Грудь в клочья, ноги отдельно, задница отдельно, но башка цела. Охрана видела белое «Пежо»,
стояло метрах в пятидесяти. После нападения «Пежо» стояло еще минут десять.
— Поехали, — сказал инспектор.
Монлис спрыгнул с капота, обошел машину и открыл дверцу.
— Ты хочешь сказать, — спросил Лоун, — что при разорванном в клочья сердце
у фербийца может хватить сил чтобы подняться и невзирая на болевой шок
сделать несколько шагов?
— Теоретически это возможно, — ответил Монлис. — Мозг не умирает, кажется,
в течение семи минут после остановки сердца. Если заставить его посылать
импульсы всем частям тела, то все может быть. Тем более что в момент отключения
сердца мозговая деятельность не прерывается, потому что объект находится
под постоянным контролем излучателя который непрерывно посылает импульс.
— А ты как вообще сюда попал? — спросил Салис.
— Я от Тамеса возвращался…
— Как он?
— Он умер.
Лоун посмотрел на Монлиса. Вчера он сам предсказал эту скорую смерть,
но в услышанное все равно не хотелось верить. Салис включил первую передачу,
«Фаэтон» тронулся с места.
— Медсестра зашла в палату и пригласила его на завтрак, — рассказывал
Монлис. — Тамес разбил кулаком стекло в окне и осколком перерезал себе
горло. Очевидно в его случае «завтракать» — одно из ключевых слов на самоликвидацию.
Оттуда я заехал на станцию подземки, поговорил с дежурной по станции.
Она сказала что видела, как какой-то землянин сидел на лавке, метрах в
десяти от самоубийцы и рылся в кейсе. Как только Тамеса скрутили землянин
ушел.
— Может уехал?
— Нет. Именно ушел. Там в дежурке я услышал, про попытку ограбления банка.
Естественно сразу сюда.
Шальшок замолчал. И ему и Салису, было о чем подумать. Такого они еще
не видели. Заставить фербийца сделать что-нибудь против своей воли, внушить
что-нибудь, в это еще можно было поверить. Тем более что гипноз уже давно
вещь вполне обыденная. Но заставить фербийца с развороченной грудной клеткой
подняться и идти вперед… это впервые. Переосмысливая все, что произошло
за последние два месяца, и тем более то, что случилось сегодня утром трудно
не поверить, что кто-то на самом деле однажды сможет оживить мертвецов,
какой бы фантастикой это не казалось. Не тех, конечно, что уже сгнили,
а еще свеженьких. Главное чтобы голова была цела — мозг продолжал работать.
И если те, кто были в «Пежо», сидели с тем самым генератором, что посылает
импульсы и заставляет работать мозг после прекращения естественного кровообращения,
то, что может помешать сделать подобные генераторы огромной мощности,
с радиусом действия в десятки километров. Что это? Эксперимент? Салис
вдруг почувствовал, что они с Шальшоком скоро станут свидетелями кульминации
этого чудовищного эксперимента.
На утреннем совещании Хейлок докладывал о расследовании происшествий за
прошлую неделю. Инспектор пару раз встретился глазами с полковником. Шайер
был спокоен. Шальшок не знал о вчерашнем разговоре с землянином и поэтому,
слушая скучный доклад Хейлока, безразлично вертел в пальцах карандаш.
Наконец Хейлок замолчал, Шайер окинул подчиненных взглядом, задумался
на несколько секунд.
— Хорошо. Садитесь. Инспектор Салис, — продолжил полковник. — Как продвигается
расследование смерти гражданки Шалсомы?
Шальшок поднял глаза, посмотрел на полковника, и тут же снова опустил
их на карандаш, продолжая его бесцельно вертеть в пальцах. Салис встал
и после небольшой паузы начал доклад.
— Нами установлено, что Шалсома додумалась о продаже квартиры не без
посторонней помощи. Соседки по подъезду рассказали, что во время посещения
службы социальной защиты, ей эту идею подкинула какая-то молодая женщина.
Старушки жалились друг дружке на тяжелую жизнь. Неизвестная рассказала,
что соседка ее матери продала квартиру, а на эти деньги купила домик в
деревеньке под Альвероном и живет припеваючи. Трифонова сказала, что и
правда может продать квартиру и переехать в деревню. На следующий день