А после недели в одиночной камере в СИЗО меня отправили в Новую Москву. На «летуне» спецрейсом, под охраной все тех же бойцов из «Волка», которых, как я понял, прикомандировали в Краснодар-сити специально, как только на меня вышли.
Там начался ад. Меня хорошенько избили в тамошнем СИЗО. А потом еще раз, и еще. Однако я по-прежнему отказывался давать показания. Не только потому, что я был таким гордым или что-то такое, а просто потому что мне шили еще несколько висяков. Видимо, логика была такая: мне грозит сто пятьдесят лет строгача, и пара-тройка десятилетий сверху мне не навредят. По материалам дела выходило, что я нарушил закон сразу в нескольких местах одновременно, но следаков это не смущало.
Потом дело пошло к суду, и легавые от меня отстали. Исключительно для того, чтобы не портить мне рожу, ведь суд над такой известной личностью, как я, должны были транслировать на всю страну.
Оказалось, у меня были преданные фанаты. Они завалили меня передачками через ФСИН-шоп — посылок было так много, что весь месячный лимит закрылся за день или два, так что я от своих поклонников толком ничего и не получил.
Следили за мной при этом чуть ли не как за президентом. Не только потому что опасались побега — просто контракты на мою голову были еще не закрыты.
Суд прошел быстро. Мне предъявили обвинения, свидетели дали показания, судья толкнул праведную речь о том, какой я злодей, и что моим преступлениям нет и не будет оправдания, а потом мне впаяли пожизненное и отправили обратно в СИЗО. Я еще не знал, куда меня этапируют, но не сомневался, что место будет не из приятных.
За неполный месяц следствия я полностью освоился с мыслью о том, что моя прошлая жизнь закончена. Приятный домик с лужайкой, хорошая машина и прочие блага богатой жизни навсегда остались позади. Дальше меня ждала короткая жизнь в одиночной камере, пока какие-нибудь наемники не спишут меня в переработку. И все, на этом история закончится.
Но не успел я собрать свои нехитрые пожитки, как дверь камеры открылась.
— Уже? — я повернул голову, ожидая увидеть конвойных, но ошибся.
В помещение вошёл пиджак, иначе и не скажешь. Во-первых, он был одет по корпоративной моде, но немного хулиганисто по их стандартам: его костюм, неизменный атрибут любого работника корпораций, оказался клубным, да еще и темно-синего цвета. Во-вторых, лицо у него оказалось уж слишком идеальным, с первого взгляда понятно, что над ним поработал пластический хирург, причем не из худших.
И кажется, что его лощеную рожу я уже видел. Но никак не мог вспомнить, где именно.
Он был связан с «РосИнКомом? Нет. С "ИнвестТехом»? Тоже мимо. Впрочем, чего гадать-то? Сейчас сам скажет, раз уж пришёл.
— Евгений? — спросил он.
— Лучше Молодой, — ответил я. — Так проще. И давай сразу на ты, нет нужды передо мной выставляться.
— Хорошо, Молодой, — он сделал шаг в мою сторону и протянул мне руку.
Интересный парень. А что, если я его сейчас в заложники возьму и попытаюсь наружу прорваться? Хотя, куда мне? Сеть заблокирована, вместо боевых имплантов рук убогие протезы. Да я и пары шагов не сделаю, как меня снова возьмут, а уж на улицах точно не выживу.
Я пожал его руку. Главной проблемой этих протезов было то, что в них практически полностью отсутствовала чувствительность, которая прекрасно имитировалась «базуками». Так что ощущал я себя безруким. Так и до приступа киберфрении недалеко.
— Меня тогда можно называть просто Макс. Я один из представителей канала СТВ. Может быть, ты меня видел?
— Точно, — кивнул я. — Видел.
Вот, где я его наблюдал — по телевизору. А я-то стою и думаю, в прошлом своем копаюсь, а тут все гораздо проще, оказывается.
— Ну и чего руководству СТВ нужно от осужденного преступника-террориста? — спросил я.
— Об этом я и хотел поговорить. Присядем?
Не спрашивая разрешения, он уселся на мою шконку. Я сел рядом.
— Мир нашего бизнеса очень похож на мир наемников, Молодой, — сказал он. — Стоит тебе на секунду зазеваться, как конкуренты обойдут тебя. Подрежут идею, обрушат рейтинги, а то и вообще спихнут на обочину, понимаешь?
— Ага, — кивнул я.
А он явно любитель заходить издалека. Даже непонятно, чего он вообще хочет мне предложить. Серию интервью? А может быть, записать репортаж о моей тюремной жизни?