циально. И только мы можем ими управлять. - Так это вы разработали эту мерзость? - Вовсе нет. Это целиком и полностью ваша заслуга, но на которую нацелили вас именно мы. Неведомая никогда ранее волна гнева захлестнула Марьяну. Издав истошный вопль, она кинулась в отчаянной попытке схватить парня за горло. Но наивный порыв был тут же пресечён на корню. Игорь ловко вывернул девушке руку, прижал к земле и наставительным тоном продолжил: - Экая ты резвая! Но это всё бесполезно. Ты приговорена. А потому для тебя есть простой выбор. Или продолжаешь упрямиться, и я просто стираю тебя. Или без фокусов идёшь в этот домик. Там конечно не радостно, но скорее всего умрёшь ты не сразу. А умерев, перекочуешь на уровень ниже. - На какой ещё уровень? - прошипела Марьяна, еле сдерживаясь, чтобы не закричать от боли в плече. - Уровень - это реализация иной вселенной. Нижний уровень - он ниже во всём. Скуднее с разумной жизнью, беднее мораль. Зато животных проявлений в людях гораздо больше. Не бойся! Красивых девушек там обычно ценят. Да, хорошего там мало. Но ты наверняка сможешь сохранить память. Хотя бы частично. Я же, в благодарность, за твоё благоразумие, поставлю ваш детдом на особый учет. Будете снабжаться экспериментальными медикаментами в первую очередь. Так что ты выбираешь? Дощатая дверь захлопнулась за Марьяной словно крышка гроба. Девушка вздрогнула и кинулась назад. Но не тут то было! Тощая и потрескавшаяся дверь хоть и не имела даже намёка на запоры и, казалось, держалась на честном слове, но выпускать жертву не желала. Девушка несколько раз врезалась плечом в несокрушимые доски, после чего сползла на пол и зарыдала. Время тянулось медленно. Слёзы кончились. А затопившая всё тишина постепенно принесла успокоение. Марьяна встала и осмотрелась. Дом был захламлён и очень давно заброшен, пыль толстенным слоем устилала всё, потолка не было видно из-за кошмарного навеса паутины, углы обильно поросли плесенью. Но самым большим кошмаром были скелеты разбросанные по горнице. Впервые увидев оскаленную улыбку сидящего за столом, Марьяну просто вывернуло. Она забилась в дальний угол, обхватила голову руками и выла до середины ночи. *** Утро принесло свет и новые силы. Оглядевшись, девушка стиснула зубы и про себя решила, что чёрта с два она просто так сдаться! Прежде всего нужно было выбраться из этого проклятого дома, и Марьяна смело шагнула к низкому замызганному окошку. Открываться оно также не желало. Марьяна на это и не надеялась, она схватила со стола замшелую крынку и изо всех сил запустила в окно. Брызнувшие соколки на мгновение окунули душу в восторг. Но уже секунду спустя стало ясно, что разбилась лишь ни в чём не повинная посуда. Также не помогли ни кочерга, ни печной ухват, ни тяжеленная чугунная сковорода. Девушка просто так не хотела расставаться с надеждой на свободу. С огромным трудом переборов отвращение и страх, она оторвала целый пласт паутины и пробралась на чердак. Там её также ждало разочарование - окно или тем более доску выбить было решительно невозможно. Спустившись вниз, Марьяна добросовестно излупила кочергой все окна, затем спустилась в подпол. Холод, затхлая сырость и непроглядная темнота не помешали проверить и эту часть дома. Но ничего кроме кучи переломанной утвари и наполненных пылью мешков там не нашлось. Вернувшись в горницу, пленница устроилась в углу и начала обдумывать варианты, строго настрого запретив себе ударяться в отчаяние. День клонился к закату, а измученная поисками спасения голова начала гудеть от боли. Марьяне страшно хотелось есть и ещё сильнее пить. В доме не было ничего жидкого и тем более съестного. Только скелеты в истлевшем тряпье злорадно скалились на очередную жертву адского места. Сжавшись калачиком, Марьяна попыталась уснуть. Но сон, не иначе напуганный жутким местом, и не думал идти к несчастной девушке. И тогда Марьяна вспомнила маму. Её тёплые нежные руки, её невероятно мягкий и тихий голос. Сами собой в голове зазвучали давно забытые слова колыбельной. Марьяна начала тихонько подпевать и не заметила как провалилась в сон. Утро было хмурое. В заляпанных окнах виднелся лишь лес да низкие серые облака. Из щелей несло холодом. Девушку колотил озноб. Чтобы хоть как-то согреться она вскочила и начала прыгать и растирать затёкшие плечи. Быстро согреться не получилось - истосковавшийся по еде организм никак не хотел приходить в норму. Марьяна же ни о чём другом думать не могла. Она прыгала и прыгала. В этих простых движениях она выплёскивала свою ненависть, страх и отчаяние. Пол под ногами сперва скрипел, потом начал хрустеть. Обнаружив это, девушка засмеялась. - Ага! Не нравится? Думаешь, прекращу? Фигушки! Буду прыгать, пока ты не развалишься! Молчишь? Что ж ты не отвечаешь? Ты же разумный! И дом ответил. С тихим шуршанием сидевший за столом скелет повернул голову, посмотрел на девушку пустыми глазницами и через секунду обрушился на пол. Марьяна остановилась, присела на корточки и посмотрела на горку костей. На неё глядел тот же облезлый череп. Но те же глазницы смотрели на девушку уже с совершенно другим выражением. Во взгляде мертвеца столь отчётливо читалась жалость, что девушка тут же разразилась рыданиями. Сколько это продолжалось, Марьяна не помнила. Когда она пришла в себя, то обнаружила, что лежит на полу и смотрит в почерневший потолок, а губы сами собой шепчут молитву. “Царица моя Преблагая, Надежда моя...” Откуда, из каких глубин памяти всплыли эти слова она не знала. И чем дальше она бормотала, тем сильнее проникалась мыслью, что это не конец. Да, умереть придётся. Но это не конец! Что бы там не болтал душегуб Игорь, она теперь твёрдо знала, путь ей предстоит длинный. И на этом пути у неё стоит смерть. - Ну, раз придётся умереть, то надо это хотя бы организовать поприличнее, - громко и решительно заявила Марьяна. Она попыталась встать, и, на её удивление, это получилось необычайно легко. Девушка окинула горницу хозяйским взглядом и с весёлой злостью выдала: - Помирать в такой грязище русскому человеку не с руки. Позор это! Так, где тут у нас метла или веник? До самого заката Марьяна убиралась в доме. Воды не было. Приходилось скрести половицы веником и рассыпающимся тряпьём, кочергой снимать паутину, слежавшуюся пыль скатывать голыми руками. Истомлённый жаждой и голодом организм с трудом удерживал сознание в ясности. Когда же становилось особенно трудно, девушка падала на колени и шептала молитвы. Путанные слова перемежались всхлипываниями, цветные пятна кружились перед глазами, слабое тело раскачивалось словно тростинка на ветру. Но через какие-то мгновения в глазах прояснялось, в теле появлялись силы, и девушка, шепча благодарность, упорно продолжала приводить в порядок место своего будущего упокоения. К закату интерьер избы было не узнать. И хотя чистым назвать его язык не поворачивался, но всё же теперь это помещение с некоторой натяжкой можно было назвать жилым. Обессиленная Марьяна сидела в своём углу и размышляла над вопросом, что делать со скелетами. Первоначальная мысль собрать кости в мешок и сунуть в подпол она напрочь отвергла. Кем бы ни были они при жизни, а такого погребения не заслуживают. Закопать на улице? Туда не выйти. Сжечь в печи? С одной стороны - это не по православному, с другой - нечем развести огонь. “Придётся завтра закопать в подполе. Если силы будут...” Придя к такому решению, Марьяна провалилась в сон. *** Под утро её разбудил шум дождя. Марьяна долго не могла сообразить, что это - видение или взаправду. Когда же окончательно проснувшись, она подползла к окну и увидела сбегающие крупные капли, то зарыдала в голос. Обезвоженный организм не мог расщедриться на слёзы, а потому девушка просто выла. Выла страшно. И не было в этом вое ничего человеческого. Так воют разве что попавшие в капкан несчастные животины в ожидании мучительной смерти. И только когда дождь перестал барабанить, ветер разогнал тучи, а в окошко глянуло солнце, Марьяна медленно поднялась. В тяжёлой голове тупо пульсировала всего одна тягучая мысль: “Сегодня последний день, сегодня последний день...” Тело повиновалось с большой неохотой. Ржавая лопата, казалось, весила пару пудов. И даже затащить её в подпол было непросто. Но Марьяна уже не обращала на это внимания. Двигаясь, словно робот, она ковыряла в кромешной тьме яму за ямой. Уже не обращая внимания на ещё вчера внушавшие страх скелеты, девушка заворачивала в тряпьё кости, относила к люку, потом устраивала в вырытой ямке и приговаривала: “Простите, что могилка маловата. Сил у меня нет”, а потом добавляла: “Спите с миром!” Когда последний покойник был присыпан землёй, Марьяна подняла голову. Но люка не увидела. “Крышка что ли захлопнулась?” Это её совершенно не удивило. Усевшись прямо на свежеперекопанную землю, Марьяна пришла к мысли, что дом решил замуровать её здесь. “А что? Наверное, это правильно. Надоело ему поди терпеть мертвецов в горнице? Вот и меня сюда определил...” Она была не против. Потому, что уже думала о себе исключительно в прошедшем времени. Силы медленно уходили, девушка покачнулась и упала навзничь. Глаза стали медленно закрываться... Но внезапно, что-то неправильное вкралось в этот торжественный момент. Марьяна по привычке напряглась и с огромным трудом осознала, что в глаза бьёт свет из распахнутого люка. “Значит, люк не закрывался... Просто в глазах