— Наверно, Мэтью, так и надо поступать. Но погоди! У меня есть идея получше. А может, переведем весь взвод, а? — лицо полковника озарилось хитрой улыбкой. — Хотя нет. А давайте вообще всю дивизию переведем с базы, а?.. Джон! — он окликнул лейтенант — Поди, собери ребят и скажи им, чтобы подготовили свои вещички…
Джессоп неожиданно нажал кнопку вызова дежурного. Через секунду сержант возник на пороге:
— Сэр!
— Том! Пожалуйста, свяжи меня с Президентом. Мы уступаем нашу базу кубинцам, — распорядился Джессоп.
— Слушаюсь, сэр! — сержант направился к двери.
— Подожди, Том, — вернул он дежурного. — Не связывай меня пока с Президентом. Я думаю, нам есть смысл сначала обсудить все это с присутствующими, — и полковник обвел офицеров тяжелым взглядом. — Может быть, я говорю, может быть, у нас есть какая-то ответственность, как у офицера, тренировать Сантьяго? Готовить его? Может быть, мы, как офицеры, ответственны перед нашей страной за то, чтобы мужчины и женщины, которые отвечают за безопасность этой страны, должны быть профессионалами — где-то я читал об этом однажды?.. — Полковник Джессоп, как хороший актер, упивался той ролью, которая ему сейчас досталась. Он то закатывал глаза, то взмахивал в ужасе руками, то бесконечно теребил свою седеющую голову — в общем, сегодняшний спектакль удался Джессопу. — И вот теперь я подумал, подполковник Маркинсон, что ваше предложение перевести Сантьяго — так, разумеется, это и безболезненно, но как бы это вам сказать — не по-американски! — Джессоп сделал длительную актерскую паузу и выдохнул: — Сантьяго останется здесь!
Это прозвучало из его уст как приказ.
— Мы его будем учить! Джон! — полковник подошел к Кендрику. — Ты за него отвечаешь! Если Сантьяго не сможет сделать нужные зачеты — я буду тебя считать виновным. Я убью тебя!
— Так точно, сэр! — с готовностью ответил лейтенант.
— По-моему, это ошибка, полковник! — Маркинсон подошел к Джессопу.
— Мэтье! По-моему, нам действительно стоит поговорить наедине… — Джессоп легонько подтолкнул Кендрика. — Джон! Это все! Встретимся в клубе вечером. Там пообедаем и посоветуемся, как нам тренировать Уильяма Сантьяго… — по-отечески Джессоп похлопал лейтенанта по плечу.
— Я с удовольствием выслушаю ваши предложения, — Кендрик в мгновение ока исчез за дверью.
— Мэтью! — полковник выдвинул ящик своего стола и достал коробку с сигарами. Затем выбрал одну и аккуратно обрезал ее кончик золотыми ножницами. Поднес зажигалку и сладко затянулся. — Садись, Мэтью, — любезно предложил он Маркинсону. — Что ты думаешь о Кендрике?
— Ну, я не думаю, что он имеет какое-то значение… — начал подполковник.
Джессоп резко прервал его на полуслове:
— Я тоже думаю, что он — хорек. Но прекрасный офицер. И, в конце концов, с ним можно договориться, как командовать, — полковник, не моргая, долго всматривался в умное, интеллигентное лицо Маркинсона. — Мы должны помнить, что мы спасаем жизнь, Мэтью! Это наша ответственность и относиться к этому нужно очень серьезно! И я считаю, что если какой-то пехотинец, который не готов к выполнению задания…
Маркинсон встал:
— Это означает подвергать жизнь людей опасности, — подполковник поправил очки и собрался уходить.
— Сядь, Мэтью! — пролаял Джессоп. Он весь ощетинился, даже короткая стрижка его стала похожа на шомпол. — Мы знакомы с тобой не первый день, не так ли? Нас вместе призвали, мы вместе закончили академию, — Джессоп говорил медленно, будто процеживал каждое слово через свои длинные зубы. — Мы вместе с тобой были во Вьетнаме… Но меня повысили и все время повышали успешнее и быстрее, чем тебя, — Джессоп как-будто гипнотизировал Маркинсона своим холодным стальным взглядом, — если это источник напряжения или неловкого положения — мне глубоко насрать на это! Понятно? — спросил Джессоп.
Маркинсон ни единым жестом не выдал своего состояния.
— Мы должны думать о том, что мы спасаем жизни людей, подполковник Маркинсон! — приказной тон Джессопа стал крепнуть. — И никогда не нужно подвергать сомнению мои приказы, когда здесь присутствуют младшие по званию. — Этими словами Джессоп дал понять, что аудиенция закончена.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
На бейсбольной площадке Каффи отрабатывал удары левой.
К сетке, отделяющей игровое поле от газона, решительно подошла Джоан. Она окликнула Дэнни:
— Лейтенант Каффи! Я хочу поговорить с вами о капрале Доусоне и рядовом Дауни.
— Доусон и Дауни… Что-то я вроде слышал про них… — поднимая биту над головой, промычал Каффи.
— Это ваши клиенты, — размеренно произнося слова, подсказала Джоан. Сквозь бейсбольную сетку разговаривать было очень неудобно, и Джоан, подавив в себе неприязнь, плотно прижалась к сетке. — Мне просто интересно, ^почему их адвокат играет в бейсбол, когда они с утра уже сидят в тюрьме.
— Нам нужно тренироваться, — резкий удар биты отбросил мяч. Каффи нарочито засмеялся.
— Вам будет не смешно, если я попрошу ваше начальство сменить адвоката, так как вы не готовы к работе, — стараясь говорить как можно строже, заявила Джоан.
— Да ладно! Вы же меня не знаете! — зло отмахнулся Каффи.
— Ошибаетесь. Знаю и прекрасно. Вы — Даниэл Алистор Каффи, родились 6 августа 1964 года в Бостоне. Сын знаменитого генерального прокурора. Вы закончили Гарвард, а потом пошли в военно-морской флот. Видимо, так захотел ваш отец, — Джоан не спускала взгляда с Дэнни. — А теперь вы здесь, решили пересидеть эти три года, а потом уйти с флота на настоящую работу. — Джоан наклонилась к разгоряченному лицу Каффи.
— Это так… — Каффи опустил голову.
— Хорошо, я об этом никому не скажу. Но я не позволю Доусону и Дауни сидеть в тюрьме дольше, потому что их адвокат машет бейсбольной клюшкой.
— Боже ты мой, — в глазах Каффи запрыгали чертики, — слушая вас, я возбудился сексуально, капитан!
Джоан смерила его уничтожающим взглядом:
— Я думаю, наши клиенты никого не убили, — как нерадивому ученику твердила Джоан.
— Ну конечно. Они и не хотели убивать. Врач сказал, что Сантьяго умер от удушья в результате отравления молочным ацедозисом, — констатировал Каффи.
— Сантьяго умер в час ночи. А в три часа врач еще не мог сказать, от чего он умер. А через два часа он сказал, что там был яд, — возразила Джоан.
— Ах, вот в чем дело! Понятно: нужно было про это в книжке прочитать, — сказал Каффи.
— Хорошо. Я пойду к начальству… — Джоан решительно двинулась в середину серого здания.
— Пожалуйста, но только у вас ничего не выйдет, так как меня сюда прислала дивизия. Там считают меня неплохим адвокатом. Так что спасибо за заботу. Я как-нибудь сам разберусь во всей этой истории.
Каффи резко повернулся и пошел к центру площадки.
— Вы знаете, что такое красное наказание? — в спину ему бросила Джоан. Каффи застыл на месте. — Какая жалость! — Джоан, рассердившись, ушла.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Тюрьма военно-морского флота в Вашингтоне ничем не отличалась от заведений подобного рода во всей американской армии. Камера, где сидели капрал Доусон и рядовой Дауни, была без окон, с высоким потолком и стенами неопределенно-тусклого цвета. Скрытые лампы заливали ее холодным светом, слышалось тихое гудение вентиляции. Привинченные к полу металлические нары в два этажа, очко в углу за керамической ширмой да намертво укрепленный стол — все это и было настоящим казематом. И когда Доусона и Дауни повели на допрос, они как-будто проснулись, вынырнули из жуткого сна, в котором пребывали вот уже третьи сутки.
Их привели в маленький, скудно обставленный кабинет. Но после пережитого ужаса камеры эта комната показалась им королевской залой.
Лейтенанты Каффи и Уэдберг вошли в кабинет дознания, когда оба заключенных уже были там.
— Офицер в помещении! Смирно! — гаркнул толстый охранник.
Огромный с по-детски доверчивым взглядом, полногубый и кудрявый мулат Доусон и щупленький, интеллигентного вида Дауни вытянулись по стойке «смирно».