Рядом с Джоан Галуэй вновь был прежний легкомысленный бейсболист Даниэл Каффи.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
Лейтенант Сэм Уэдберг сидел в своем маленьком кабинетах е, расположенном в конце длинного узкого коридора. Перед ним на столе находились три телефона. В сторону была сдвинута бумажная тарелка с недоеденным гамбургером и измятой бумажной салфеткой.
Перед Сэмом стоял термос. Когда Джоан и Дэнни вошли в кабинет, он разговаривал по телефону и потягивал из бумажного стакана кофе.
— Хорошо, — сказал Сэм в трубку, — держите со мной связь.
Уэдберг отодвинул от себя телефон и, оценивающе посмотрев на вошедших, сказал:
— Да, явились сюда с приятными воспоминаниями о жаренном по-французски луке, филе-миньоне, чесночном хлебе и выдержанном вине. А я тут затыкаю рот сальным гамбургером, и мой желудок уже начинает…
— Прервись, — оборвал его Каффи. — Сколько зубов за вчерашний день вышло у дочери? — И, не давая Сэму опомниться, добавил: — У нас есть возможность сейчас увидеться с Дауни. Джоан передаст ему привет от тети… — не смог не съязвить Дэнни.
Сэм, на ходу допивая кофе, проверил все пуговицы на своем черном кителе.
ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ
Заключенный Лаутен Дауни был доставлен в кабинет капитана Галуэй в сопровождении охранника-негра. Маленький, щуплый, коротко стриженный, светловолосый и светлоглазый, он преданно смотрел в глаза каждому, кто начинал с ним говорить.
— Повтори, что тебе приказал лейтенант Кендрик, — Дэнни участливо посмотрел на Лаутена.
— Он приказал мне и капралу Доусону устроить Уилли красное наказание, — растягивая слова как говорящая машина произнес Дауни.
— Говорить нужно быстрее, — посоветовал Сэм Уэд-. берг. — Сначала, конечно, пойдет такой темп, а потом покажется, будто ты подыскиваешь слова…
— Да и не Уильям, а рядовой Сантьяго, — вставил Каффи. — Если ты будешь называть его Уильям, значит, он — человек, у него есть мама, папа… Его жалко и так далее…
Джоан, наблюдавшая со стороны этот разговор, наконец вмешалась:
— Лаутен, ты должен помочь себе, а значит, и нам. Говори только правду, — и она ободряюще улыбнулась Дауни.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ
В последний вечер перед началом процесса друзья засиделись довольно поздно. Когда начали расходиться по домам, в коридоре Дэнни задержал Сэма:
— Ты хороший парень!
— Увидимся в суде, адвокат! — Сэм нажал кнопку лифта.
Джоан, в плаще, остановилась у лифтовой кабины:
— Дэнни! — нерешительно начала девушка.
— Я знаю, что ты хочешь мне сказать, — не дал ей договорить Каффи. — Не нужно. У нас были разногласия. Сначала ты сказала то, что не хотела мне говорить. Потом — я что-то не то сказал… А теперь — ты очень довольна, что занимаешься этим делом. Ты начинаешь меня уважать… За эти три недели ты прониклась ко мне определенным уважением… И, конечно, я счастлив… Так что, нечего это раздувать… Но главное, — Дэнни наклонился к Джоан так близко, будто готовился к поцелую, — я нравлюсь тебе и ты нравишься мне. Так что все о’кей!
Легонько оттолкнув Дэнни, Джоан, насмешливо глядя на распетушившегося парня, произнесла:
— Я просто хотела тебе сказать: надень свой талисман, — и, выдержав актерскую пауза, добавила: — Надень свои знаменитые носки завтра…
— Хорошо… — еле пролепетал обескураженный Дэнни.
Мгновенная улыбка озарила прекрасное лицо Джоан:
— Мы готовы! В это надо верить!
Каффи еще долго стоял, прислонившись к дверному косяку:
— Они уничтожат нас в суде… — прошептал он одними губами.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ
В два часа дня зал, в котором проводил заседание военного трибунала полковник Фэлтон, был переполнен.
Родственники обвиняемых, адвокаты, представители суда и обвинения заняли свои места в зале.
За спиной у защиты Каффи увидел пожилую супружескую чету. Достаточно было взглянуть на крупного рослого темнокожего старика, как становилось понятно — перед Дэнни отец капрала Гарольда Доусона. Мать его, пухлогубая, в какой-то нелепой шляпке, все время жалась к мужу и нервно комкала носовой платок. Дэнни представился чете Доусонов.
— Вы ведь спасете нашего сына? Правда? — заискивающе спросила старушка.
— Я постараюсь! — Каффи ободряюще улыбнулся ей.
Джоан позвала Каффи:
— Дэнни! Познакомься! Это тетя Дауни — Дженни Миллер.
Перед Дэнни стояла миловидная белокурая девушка. Он. с удивлением разглядывал ее:
— Извините, я просто думал, что вы — постарше… — объяснил Дэнни свою растерянность.
— Я тоже так думала! — парировала Миллер.
— Ну — твой последний шанс! — одними губами проговорил Дэнни, наклонившись над изучающим что-то в своих бумагах капитаном Россом.
— Слишком поздно, — ответил шепотом обвинитель.
Судья Фэлтон, прихрамывая, вышел из боковой двери и направился к своему креслу.
Судебный секретарь скомандовал:
— Всем встать!
Зрители, защита и обвинение поднялись.
— Прошу садиться! — судья Фэлтон задумчиво нахмурился. Затем обвел тяжелым взглядом присутствующих и пробасил: — Все, кто имеет касательство к работе трибунала, должны говорить громко и четко.
— Вы готовы выступить, обвинение? — Фэлтон жестом пригласил капитана Росса к трибуне.
Тот подошел четким строевым шагом, раскрыл папку и бесстрастным голосом, как пономарь, заговорил:
— Да. Факты очень просты. В полночь 6 сентября обвиняемые вошли в комнату рядового Уильяма Сантьяго, разбудили его, связали руки, ноги, затем заткнули ему рот кляпом. Через несколько минут началась химическая реакция, которая называется млечным ацедозисом. Он начал задыхаться. Затем появилось сильное кровотечение. И в 00 часов 37 минут он умер. Эти факты отрицать нельзя. — Росс оглядел притихший зал. — То же самое вам скажут капрал Доусон и рядовой Дауни. Более того, мы вам докажем, что они вымочили кляп в каком-то ядовитом веществе для того, чтобы специально убить рядового Сантьяго…
Зал встревоженно зашумел.
— Лейтенант Каффи, конечно же, начнет здесь всякие фокусы выкидывать, — Росс через плечо посмотрел в сторону Дэнни. — Он будет поражать вас историями про какие-то ритуалы, — с достаточной иронией в голосе продолжал капитан, — он будет также выдумывать всякие термины, вроде красного наказания. Он, может быть, даже постарается для вас «зарезать» парочку офицеров. Но у них нет доказательств — никаких! — что эти люди не виновны, — хмыкнув довольно, Росс оглядел трибунал. — И когда мы доведем трибунал до конца — всем будет ясно, что рядовой Сантьяго — мертв, а Доусон и Дауни — убили его. Это факты, и сомневаться в них не приходится, — преисполненный чувства выполненного долга, капитан Росс, печатая шаг, сел на место.
— Лейтенант Каффи! — с ударом судейского молотка Фэлтон вызвал адвоката.
Дэнни очень спокойно заговорил:
— Кляп не был отравлен, ни у кого не было желания убить, и никто не сможет доказать, что все, что я сказал здесь, — неправильно… — Каффи встал и медленно прошелся вдоль судейского стола: — Капрал Доусон и рядовой Дауни вошли в ту ночь в комнату Сантьяго не потому, что они хотели его убить или поразвлечься в пятницу, а потому что они выполняли приказ.
Росс с ухмылкой посмотрел на Каффи.
— Я повторю еще раз, — отчетливо произнес Дэнни. — Потому, что они выполняли приказ… Ну, правда, здесь у нас в Вашингтоне это ничего не значит, — Каффи повернулся лицом к публике. — Ну что там, какой-то приказ. Но если вы морской пехотинец, — глаза Дэнни сузились, речь стала отрывистой, — и вы находитесь на военно-морской базе Гуантанамо на Кубе, то когда вы получаете приказ, вы или выполняете его, или выматываетесь оттуда…
Последние слова Каффи явно предназначались обоим обвиняемым, что сидели как два изваяния, не шелохнувшись.