Обхватив Севастьяна ногами, я чувствовала, как его член упирается в мой лобок и живот. Он сказал, что перегнёт меня через колено, но не уточнил, как именно.
В таком положении я была совершенно выставлена напоказ, мои киска и попка находились в его полном обозрении. Просто идеально для того, чтобы отшлёпать, осмотреть и измучить. Эта открытость лишь подогревала моё возбуждение…
Его ладони с треском опустились на обе ягодицы. Я со свистом втянула воздух, но боль после клуба уже давно прошла. Я смогу вытерпеть это… наказание.
И вскоре я, без сомнения, буду его об этом молить.
Как только жалящая боль превратилась в покалывающий жар, я едва смогла сдержать стон.
— Моя сладкая Натали хочет этого.
Видно ли ему, какой я стала влажной?
Я вскрикнула от нового неожиданного шлепка. Он наказывал меня, но это было так приятно. Когда моя попка задралась в ожидании большего, я чувствовала, что мои дрожащие губки открылись его взгляду, а клитор упёрся в молнию его брюк.
— Ты хочешь что-нибудь мне показать, любимая? — издав низкий стон, он раскрыл меня ещё шире. — Ты безумно красива. — Вращая пальцем, он погрузил его в мою скользкую сердцевинку.
Я чуть было не кончила — без разрешения.
Он добавил второй палец, увеличивая давление. Потом… ещё один? Он безжалостно вкручивал третий. Я не была уверена, что хочу этого, пока он не прогрохотал:
— Прими это для меня.
Всхлипнув, я подчинилась.
— О, Боже, да.
Я тяжело дышала, а он трахал меня пальцами, рыча от открывающейся картины. И всё это время он шлёпал меня, впиваясь торчащим членом в лобок и клитор.
Я была так близка к оргазму…
Он вновь и вновь двигал пальцами и шлёпал — пока я не поняла, что больше выдержать не смогу.
— Мне… нужно кончить.
— С чего бы мне разрешить? Ты хотела меня бросить. — Удар.
- Прошу тебя!
Удар.
— Если ты так сильно хочешь кончить…, - он толкнулся в меня выпирающим членом, — используй меня, моя жадина.
Потеряв от желания всякий стыд, я так и сделала, прижимаясь к его твёрдости, принимая его скользкие пальцы и кусачее наказание.
И прежде, чем он простонал:
— Боже, женщина, только посмотри на себя, — я уже знала, какую картину представляю собой. Знала, что его потемневший взгляд был неотрывно прикован к моей самой интимной части, заполненной его пальцами.
От этого я ещё больше заводилась, стремясь к своему оргазму.
— Я могу смотреть на это всю ночь. — Шлепок.
Уже на грани, я простонала:
— О, Боже, Боже…
Он вдруг резко убрал пальцы.
— Твоё наказание не закончено.
Я возмутилась:
— Севастьян, нет! — Никогда ещё он не подводил меня так близко, чтобы потом отвергнуть. От желания меня трясло.
Он схватил меня за бёдра, поднимая на ноги, удержав, когда я покачнулась.
— Ты правда думаешь, что я так просто дам тебе кончить? Поощрю твой побег? — Казалось, его гнев ничуть не убавился, а лишь… сдерживался. — Отныне удовольствие тебе придётся зарабатывать. И сейчас ты это сделаешь. — Он повёл меня к шкафу с аксессуарами, развернув к нему спиной.
Я услышала шорох кожи и звон металла внутри, лишь догадываясь, что он там искал. Я пыталась испытывать страх, но ощущала лишь разгорающееся любопытство. Что этот мужчина сделает дальше?
— Согни за спиной руки и перекрести запястья, — сказал он. — Держи так, пока я их не свяжу.
После клуба он ни разу меня не связывал.
— Я не знаю…
— Ты всё время думаешь, что я прошу, зверёк. — Он опять меня шлёпнул. — Подчиняйся.
Быть связанной и беспомощной рядом с этим мужчиной? Почему я так этого хочу?
Скрестив руки за спиной, я держала их там, пока он сковывал их кожаными браслетами. Они были соединены друг с другом, удерживая мои запястья.
Мгновеньем позже мою шею обернула прохладная кожа; я вздрогнула, но он уже затянул на мне ошейник.
Надеть ошейник и держать на привязи. Кожа спереди изгибалась буквой V, опускаясь до впадинки на моей груди. Изнутри ошейник был выстлан чем-то напоминающим мягкий шёлк. Когда он застегнул его, я вздрогнула.
К наручникам он прикрепил другую полоску кожи, потянув их вверх. Что он собирается…
Щёлк.
Он соединил браслеты с задней частью ошейника. Пытаясь пошевелить руками, я чувствовала натяжение вокруг горла, что — должна признать — лишь усиливало мой трепет.
Не говоря ни слова, он поднял меня на кровать. Я передвинулась на бок, чтобы посмотреть, как он возвращается к шкафу.