Через несколько дней Кусенев был полностью готов к допросу фельдшера скорой помощи. Перед этим созвонился и узнал, когда тот не работает, и в этот же день пригласил его к себе. Волков явился к назначенному времени. Это был высокий, стройный сорокалетний мужчина. Вел он себя спокойно. Кусенев начал разговор издалека: как живется и работается, много ли бывает вызовов за дежурство, доволен ли своей работой? Хотел, чтобы Волков расслабился, хотя внешне он и так был сдержан, отвечал спокойно, даже улыбался и легонько перебирал длинными пальцами по столу.
"Руки крепкие, -- думал Кусенев. -- Если вцепится в женщину -- не вырвется". Он не спешил говорить, зачем позвал Волкова, и чем больше тянул, тем больше тот начинал волноваться. Пальцы уже более дробно постукивали по столу, на лбу появилась легкая испарина, а вот и расслабил галстук. Да и ответы стали быстрыми, категоричными. "Значит, догадывается, что не просто о работе пригласил поговорить, вот и ломает голову, о чем же пойдет речь", -- мыслил Кусенев. Да, Волков ждал основного разговора, хотя и старался держаться внешне спокойно. Наконец Кусенев сказал то, по поводу чего он приглашен.
Вначале Волков удивился, потом, выпучив глаза, страшно возмутился. Всплеснув руками, чуть заикаясь, воскликнул:
-- Да к-кто этот бред, эту чушь выдумал?! Не-ет, я т-так не оставлю, это специально кто-то к-капает!
-- Кто бы мог капать, поясните, -- попросил Кусенев.
-- И поясню, -- отрезал тот категорично. -- Мне, понимаете, мне абсолютно нет необходимости насиловать женщин. Нет и быть не может. Хватает тех, которые ни в чем не отказывают. Кого-то не уважил, или из-за мести. Женщины, знаете, какие мстительные бывают? О-о!
Продолжать разговор по данному вопросу Волков не захотел. Ухмыляясь, сказал:
-- Факты нужны, факты, товарищ следователь, а если таковых нет, а их и быть не может, то разрешите откланяться.
-- Не спешите, Волков, не спешите, откланяться еще успеете. Лучше расскажите, как провели День молодежи: где и с кем были, что делали?
Опытным взглядом Кусенев не мог не уловить, что при упоминании о Дне молодежи Волков еле заметно вздрогнул, а его брови нервно стрельнули вверх.
-- Пожалуйста, -- ответил он, -- секретов не держу. На День молодежи ходил на концерт в лесопарковую зону. Спиртное не употреблял, в драках не участвовал.
-- А почему без жены?
-- Вам-то какое дело, что без жены? -- недовольно протянул Волков. -- Но если уж так беспокоит поясню, что жена в тот день работала. -- И обиженно засопел.
Кусенев кивнул. Он решил идти в открытую, уж на чем-нибудь да выдаст себя преступник. Заволновался же, когда спросил о Дне молодежи. Значит, кольнуло, а сейчас будет думать, как лучше выкрутиться. Но в темпе, только в темпе, не давать опомниться...
-- Дело в том, -- сказал он, -- что вы подозреваетесь в изнасиловании женщины как раз в лесопарковой зоне.
-- Не может этого быть! -- крикнул Волков. -- Говорите, в какой-то канаве рядом с дорогой? Как можно? Там же люди то и дело снуют, машина, помню, проезжала с самодеятельностью. Это же запросто узнать можно. Они бы увидели, я от дороги к какой-то яме отошел, чтоб не задавили.
-- Это хорошо, что помните, очень даже хорошо, -- заметил Кусенев, думая, что дорога, яма, машина -- это как раз то, что и надо. Продолжил: -- Выходит, что вы и в самом деле были в лесопарковой зоне. -- Посмотрев на Волкова, сказал: -- На сегодня закончим. У меня к вам осталась небольшая формальность, думаю, не откажете взять образец вашей слюны.
Волков вначале возмутился, но потом пожал плечами:
-- Пожалуйста, надо так надо.
Взяв у Кусенева кусочек марли, он подержал его во рту и, промоченный слюной, передал обратно. Тот, упаковав его в бумажный пакет, улыбнулся:
-- Все, можете быть свободны.
Волков посмотрел на него, быстро поднялся и, не попрощавшись, вышел.
В этот день Кусенев вынес постановление о назначении судебно-биологической экспертизы и отправил с нарочным в Воронеж плавки потерпевшей и образцы слюны Волкова. Потом позвонил в отдел и попросил поднажать на экспертов, чтобы они ускорили проведение исследования.
На другой день Кусенев пошел в райотдел культуры и выяснил, что в День молодежи участников самодеятельности подвозили на машине: время и маршрут движения машины совпадали.
Кусенев вспомнил показания потерпевшей, которая говорила про машину с людьми, проезжавшую мимо. После обеда он с Лидой и понятыми вышел на место происшествия. Лида показала яму, в которой все произошло. Кусенев обратил внимание, что возле ямы растет высокая густая трава. И это осенью, а какой же густой она была месяц назад? Размер ямы вполне позволял лежать человеку во весь рост, да и глубина была приличной.
На следующий день Кусенев вновь вызвал Волкова. У него созрел план, вот только получится ли? Все зависит от того, как поведет себя подозреваемый. Побеседовав, как всегда, на отвлеченную тему, Кусенев задал провокационный вопрос -- сможет ли он показать ту дорогу и ту яму, где мимо него проезжала машина? Каково же было удивление, когда Волков вполне спокойно ответил, что сделает это с большим удовольствием. Если Волков не насиловал женщину, думал следователь, то откуда известна яма, причем сбоку от дороги, и как он мог знать, что мимо проезжала машина с самодеятельностью? Опасаясь, что Волков может передумать, Кусенев тут же позвонил в отдел милиции и попросил прислать машину. Понятые жили недалеко, были дома и быстро подошли. Как только подъехала машина, Кусенев с Волковым и понятыми выехали в лесопарковую зону. Проезжая по лесной дороге, Волков попросил остановиться и уверенно указал ту самую яму, что и потерпевшая. Кусенев составил протокол, в котором указал месторасположение и размер ямы, после чего все вернулись в отдел. Отпустив понятых, Кусенев с Волковым прошел в отдел милиции. Предстояло закрепить результаты выезда на место происшествия. Допрос продолжился. Волков держался вполне спокойно и уверенно. Сцепленные руки лежали на коленях. "Скольких же женщин, подкарауливая в безлюдных, темных местах, хватали эти руки?" -- в какой раз непроизвольно подумал Кусенев. Пока доказывается лишь случай с потерпевшей Лидой, ее подруга не захотела светиться. А ведь могут быть и другие, кто не стал обращаться в милицию. Кусенев все чаще думал об этом. Вид у Волкова самодоволен и безмятежен. Но вот глаза странные какие-то: будто стеклянные и примороженные. Приглядевшись повнимательней, ощутил насколько они холодны и мрачны, да и улыбка будто приклеена. Что же не хватало этому отморозку? Ведь есть жена, ребенок!..
-- Вы меня прямо как экспонат какой-то разглядываете. -- Волков, расцепив ладони, пригладил на голове волосы.
-- Да вот один вопрос все хочу задать.
-- Спрашивайте, мне скрывать нечего, -- ответил Волков. -- В глазах ни тени беспокойства.
-- Понимаете, какое дело, вы же сами себе противоречите, -- размеренно, продумывая каждое слово, сказал Кусенев.
Заметил, что щелки стеклянных глаз сузились, а зрачки потемнели, сменив в них наигранную безмятежность. "Запсиховал, размышляет, в чем же прокололся", -- подумал Кусенев.
-- Так вот, -- продолжил он, -- если вы не насиловали женщину, то откуда знаете, где произошло изнасилование и что именно в этот момент там проезжала машина с артистами? Предвижу ваш встречный вопрос и отвечаю сразу: установлено, что лишь один раз и только в это время там проезжали люди на машине. Что на это скажете?
Покрутив головой, Волков недовольно хмыкнул, потом покраснел и опустил глаза.
-- Мне надо подумать, -- сказал, звонко чмокнув губами.
-- Думайте.
После размышлений Волков стал выкручиваться, что машина вполне могла быть и другая, а место, может, перепутал -- темно было.