— Я не виновата, что меня одели как дуру, — надувшись, буркнула я. — Найду этого волка, отпинаю!
— За что? — полюбопытствовал кот. — За покусанных детей?
— За то, что он не живет в Париже, а выбрал себе какую-то дыру — богом забытую гористую местность, где обитают дикие люди, которые одеваются в подобное отрепье. — Я дернула за ненавистную юбку. — В Париже я могла бы наряжаться, как маркиза Помпадур.
— И тогда точно была бы дурой! — заключил Мурзик, презрительно фыркнув. — Терпеть не могу перебор бантиков и кружавчиков.
— Но это еще не все! — Я топнула ногой. — В кои веки довелось попасть в это время! Один шанс на миллион, что нас снова пошлют именно во Францию шестидесятых годов восемнадцатого века, и что же? Я вынуждена прозябать в этой дыре, вместо того чтобы сейчас развлекаться в Париже и крутить роман с виконтом Вальмоном. Каждая девушка грезит об этом, когда перечитывает «Опасные связи».
— Мы вообще-то по делу.
— Но… может быть, и в самом Париже еще попадаются недобитые монстры. Призрак Оперы, например, или Злой Гений Лувра? — попыталась оправдаться я, поймав тяжелый взгляд кота. Теперь уже и Алекс смотрел на меня неодобрительно.
— Тьфу! Где вам обоим понять бедную женщину! Пошли, блюстители нравственности. — И я решительно направилась вниз. Мои спутники спешно потопали за мной, понимая, что у меня плохое настроение и пустой болтовней меня лучше не беспокоить. Только спустя пару минут Алекс осторожно положил мне руку на плечо, я недовольно обернулась и встретилась с полными сочувствия серыми глазами моего товарища.
— Обещаю, — торжественно произнес он, — если эта шваль, Вальмон, будет проезжать мимо или ненароком остановится на постоялом дворе поблизости в одной из окрестных деревень, я доставлю его к тебе! Пусть даже он будет сопротивляться, как сто чертей в бочке, — ты его получишь. И горе ему, если он только посмеет отвернуться от тебя…
— Спасибо, ты настоящий друг! — с чувством произнесла я, стараясь сдержать слезы благодарности.
Деревня при ближайшем рассмотрении оказалась еще больше, чем виделось сверху. Дома на центральной улице были каменные или глинобитные на деревянном фундаменте, отштукатуренные сверху. В одном из них и расположилась двухэтажная гостиница, первый этаж которой занимал трактир «Баран и ворота». А мы расквартировались на втором, золотые монеты с профилем Людовика XV нам выдали на Базе, так что нужды ночевать в лесу не было. Номера скромные, но довольно сносные — беленые стены, два стула, медный таз для умывания, широкая кровать с кучей подушечек и в изголовье над ней деревянное, покрытое темным лаком распятие.
«Все равно романтика», — решила я, оставшись одна и, не в силах больше сдерживать эмоции, с хохотом с разбега прыгнула на застеленное белоснежными простынями ложе. Вот это да! Франция, век восемнадцатый. Бесконечные войны с Австрией, роскошная жизнь при дворе короля, балы, грандиозные празднества с фейерверками, шампанское, дамы в кринолинах, галантные кавалеры, интриги, сплетни, мушки — короче, полный отрыв! «После нас хоть якобинцы». Сказочная жизнь затягивала, закручивала, оплетала, обволакивала густым розовым туманом…
Я очнулась от настойчивого поскребывания в дверь — так обычно заявляет о своем приходе профессор. Боже, неужели я уснула?
— Здравствуй, не знаешь, сколько времени? — спросила я, впустив его в комнату.
— Уже вечер, — лаконично доложил мой друг. — Алекс успел познакомиться с жителями деревни, благодаря его липовым документам все верят, что он королевский егермейстер. Оказалось, что охотников на волка здесь пруд пруди. Наша гостиница ими просто кишит. Народ стекается со всех концов Франции, оставляя все дела и семью в надежде завалить популярного волчару.
— С чего вдруг такой энтузиазм? — зевнула я, садясь на кровать.
— Король и епископ Мандский обещали за его голову десять тысяч ливров.
— О! — оживилась я. — А сколько это будет на доллары?
— М-м… если полновесными золотыми людовиками, по спекулятивному курсу твоего времени… — начал подсчитывать кот.
— Надеюсь, мы не уедем, не взяв вознаграждения?!
— Это было бы глупо, — согласился толстун, и мы с ним обменялись понимающими взглядами. Тут пришел Алекс (слегка навеселе), он побывал в трактире, и теперь его немного пошатывало. Снизу доносилось сбивчивое пение. Знакомый мотив.
— Ребята досрочно выучили «Марсельезу»… ик! — пояснил командор, видя, что я заинтересованно прислушиваюсь. — Правда, я и сам… до конца не п-помнил слова, пришлось по ходу досочинить. М-можно я тут прилягу, чей-то ноги не держат…