Под деревом, толстым раскидистым дубом, стоял не кто иной, как мой вчерашний знакомый, драгунский капитан Леон.
— Но разве это не Леон? — растерянно спросила я, наблюдая, как капитан ловко карабкается по дереву и начинает привязывать веревку, выбрав самый толстый сук.
— Он самый. Леон — это его прозвище, а настоящее имя Жан Пьер. Жалко, если такой парень повесится, скучно будет без него, компанейский малый, — притворно вздохнул командор и, доев рагу, отломил себе кусок курицы, одновременно пододвинув целую тарелку печеных пирожков с мясом и капустой.
— Эй-эй, оставь мне тоже, — предупредила я, глядя, как быстро они исчезают под нажимом его здорового аппетита. — Это я весь день не ела, вы-то наверняка ушли с мальчишника не с пустыми животами.
Прошло всего десять минут, и еды на столах заметно поубавилось — осталось меньше половины, потому что люди наворачивали ложками с огромной скоростью, и это естественно — все хотели хотя бы раз в пять окупить стоимость своего подарка новобрачным.
— А как прошло торжественное переименование трактира? — прочавкала я, увидев новенькую, блестевшую свежей краской вывеску над входом в трактир, провозглашавшую, что забегаловка эта называется теперь никак не иначе, как «Волк и бабушка».
— Как по нотам! Сначала выступил Жак Коротышка, возвестивший, что это лучший день в его жизни, так как он наконец выдает замуж свою единственную дочь, Кривую Магдалену. А еще это лучший день в жизни деревни, ибо переименование трактира говорит о начале новой и лучшей эпохи в истории деревни и так далее, и тому подобная чушь. Потом выступали какие-то сельские старейшины, трактирщик, учитель приходской школы, и каждый толкал речь. Под конец, когда люди, уже устав от пустой болтовни, стали расходиться, вернее дернули к накрытым столам, на телегу снова полез Жак Коротышка… Похоже, он большой любитель произносить речи, и в этот момент телега развалилась на части. Вроде бы он переломал все ребра, ноги и руки, хотя я в этом сильно сомневаюсь…
— Почему?
— Хотя бы потому, что в таком случае Коротышка Жак вряд ли бы так быстро пробежал сейчас мимо нас, — изысканно парировал командор.
Я проследила за его взглядом. Точно, деревенский староста подбежал к Леону, который уже просунул голову в петлю, и, обхватив его руками, стал оттаскивать от дерева, отчего петля немедленно затянулась. Бедный капитан Леон, схватившись за горло, начал издавать хрипы и закатывать глаза. Мы с Алексом и агентом 013 с нескрываемым интересом наблюдали за этой сценой, впрочем, как и все сидящие за столами, ведь никто не ожидал, что в добавление к угощению будет еще и веселое развлечение.
Наконец общими усилиями жених был извлечен из петли и доставлен к рыдающей за столом девушке, по всему видать, к новобрачной, где и произошло примирение и воссоединение любящих сердец. Хотя по лицу Леона, или Жана Пьера, нельзя было сказать, что он так уж счастлив оттого, что его достали из петли. Увидев меня, он кисло, через силу улыбнулся. А когда через минуту Магдалена, встав из-за стола (она оказалась довольно здоровой бабищей), подхватила его на руки и куда-то понесла, у красавчика Леона уже не было сил для сопротивления.
— А где же его бравые драгуны? — удивленно спросила я, думая, что, будь они здесь, не дали бы своего капитана в обиду.
— Все они в лесу по приказу Леона ищут Волка. Похоже, делают очередную бессмысленную облаву, — пояснил Алекс. — За исключением Толстого Жана, он попал в медвежий капкан и теперь может передвигаться только на костылях. А их у него отобрал каторжник, когда тот вздумал гулять в роще, не теряя надежды подстеречь Волка. Так что вряд ли Жан доберется сегодня до деревни, разве что к утру — ползти-то порядочное расстояние.
— Что же получается: все знают, что произошло, но никто не помог бедняге? — поразилась я всеобщему бесчувствию, уж никак не ожидаемому мной от Алекса.
— А зачем? Он сам доползет, руки-то у него есть. Такой пьяница — вряд ли он захочет пропустить праздник, поэтому покроет расстояние до деревни в два раза быстрее, — спокойно ответил командор, похоже удивляясь тому, что меня волнует судьба какого-то драгунского сержанта. — И кстати, в капканы он полез по собственной воле, надеясь отхватить бюллетень именно на день свадьбы.
— Алекс, ты просто истинный мельнибонэец, — покачала я головой.
— Что ты имеешь в виду? — Он даже отложил надкушенный пирожок.
— Ты эгоистичный, самовлюбленный тип, — пояснила я. — Подай мне соль, пожалуйста.