Высадив по заправщикам весь магазин, он вставил второй и, расстреляв его, некоторое время наблюдал за потоками разливающегося по асфальту и кюветам жидкого пламени. Решив, что полученного эффекта вполне достаточно для создания тотальной паники, он переместился на другую позицию, чтобы запечатать шоссе снизу. Теперь в дело пошла снайперская винтовка. Павел стрелял по самым дальним бронетранспортёрам и боевым машинам пехоты, всаживая в каждую из них по полмагазина. Вначале у него всё получалось – пробка образовалась качественная. Но потом, оторвавшись в очередной раз от прицела, он заметил то, на что раньше не обращал внимания. А может, и просто не видел в сгущающихся сумерках. Все три танка, ранее дисциплинированно стоявшие в арьергарде колонны, уже перелезли через кювет и теперь пробирались вверх, подминая подлесок на опушке.
Павел вытащил свой «Дискавери» и попытался связаться с Олегом по рации, но телефон абонента был выключен. Достав из кармана разгрузки сигнальную ракету, Павел свинтил колпачок и, целясь поверх шоссе, потянул за шнур. Ракета с шипением ушла вверх и высоко в небе раскрылись три зелёных огня.
– На связи, – глухо прозвучало в трубке.
– Приготовься, – закричал Павел, – к тебе идут три шестые коробочки. Их надо остановить.
– Принято – с трудом разобрал он голос Олега в треске, доносящемся из динамика. – Но у меня осталось только две больших хлопушки.
В разговор неожиданно ворвался звонкий молодой голос:
– Мужики, помощь нужна? И кто вы вообще такие?
– Полковник Смирнов, – представился Павел. – Отряд местной обороны специального назначения. Помощь нужна обязательно. С кем имею честь.
– Капитан Потёмкин, разведрота сто тридцать восьмой бригады. Я на шоссе в районе двадцать первого километра. Кратко доложите обстановку.
– Противник силами свыше мотострелкового батальона заперт нами на подъёме шоссе. Авангардные коробочки мы уничтожили, но сейчас попытаются пойти на прорыв три дикие кошки из арьергарда. Все три – шестой модификации.
А у нас хлопушки на исходе.
– Принято. Сможете помочь скорректировать огонь «Акации»?
– Попробую. Но из меня корректировщик, как из говна пуля. Откуда самоходка будет стрелять?
– Поляны.
– А достанет?
– На пределе.
– Вот пусть тогда на пределе и начинает пристрелку. Я нахожусь как раз на линии огня, и первый же недолёт будет моим.
– Принято. И срочно убирайте своих людей. Пусть ко мне выходят.
– Олег, ты всё понял?
– Да, уже ретируюсь.
Стопятидесятидвухмиллиметровый осколочный «чемодан» просвистел высоко над головой и рванул за поворотом шоссе с перелётом почти в полкилометра.
– Пятьсот метров перелёт и триста левее – доложил Павел в трубку.
– Вас понял. Это будет голова или хвост?
– Хвост.
Второй снаряд разорвался точно позади крайнего бронетранспортёра, подбросив его в воздух.
– Крайняя жестянка поражена, – доложил Павел.
Третий взрыв взметнул в воздух землю в голове колонны, уже после точки перегиба.
– Это голова, – отреагировал Павел, – но сюда больше кидать не нужно, мы тут сами хорошо поработали.
– Спасибо за помощь, – прозвучало из динамика. – Быстро сматывайтесь, у вас в распоряжении три минуты.
Догадавшись, что теперь полетят спецбоеприпасы, Павел схватил СВД и бегом бросился прочь от шоссе. Пулемёт и гранатомёт остались на позиции. Жалко, разумеется, но себя жальче. Две килотонны – это совсем не шутка, а на километровый участок шоссе их, с учётом рассеивания, потребуется не меньше трёх.
К тому моменту, когда над головой зашелестел первый снаряд, Павел, уже отмахавший полкилометра, перемахнул лесную дорогу и стремительно лавировал среди деревьев, почти не обращая внимания на бьющие по лицу ветки: жить захочешь – ещё не так побежишь. Плашмя упав на дно старой воронки, оставшейся ещё с прошлой войны, Павел набросил на голову капюшон плащ-накидки, плотно зажмурился и широко открыл рот…