Ведущий:
П р и л о ж е н и е № 3. Как я уже говорил, Ганс прежде работал у Канариса в русском отделе: превосходно знал многие славянские языки. До и во время войны он был националистом, однако идеалом его был не Гитлер, а Бисмарк. Это маленькое, казалось бы, расхождение с торжествующей в тогдашней фашистской стране доктриной рано или поздно должно было привести (и привело!) Ганса к тем, кто мечтал о восстановлении единой послевоенной Германии, действительно независимой и мирной, живущей в согласии со всеми странами мира. В том числе с СССР. Родная сестра Ганса оказалась после капитуляции рейха с семьей в Восточной Германии, и ей, женщине разумной и трезво мыслящей, не без помощи резидента Д., дважды была устроена встреча с братом, что тоже повлияло на постепенное перерождение, а лучше сказать - выздоровление Ганса.
Но он был идеалистом и по натуре романтиком, наивно полагающим, что в "тайной войне" разведок, неизбежной и жестокой, могут быть тем не менее джентльменские правила игры и даже соглашения во имя того, чтобы едиными усилиями предотвратить войну настоящую, кровопролитную, в которой Ганс уже потерял двух братьев и шурина, а потому был сыт ею по горло. Не сразу убедившись в том, что деятельность геленовского руководства и правительства Западной Германии противоречит его идеалам и стремлениям, он постепенно разочаровывается в БНД, не говоря уже о ЦРУ, идейно отходит от них и наконец принимает нелегкое для себя решение "действовать", но как - не знает.
Вашему герою не понадобились ни деньги, ни обман, чтобы склонить Ганса на свою сторону: Ганс уже был единомышленником. Впрочем, процесс "перековки" Ганса не был простым и безболезненным, поэтому Л. далеко не всегда чувствовал себя рядом с ним в безопасности: Ганса частенько швыряло из стороны в сторону, как Григория Мелехова из "Тихого Дона".
- История знает немало случаев болезненных "перековок", причем как в ту, так и в другую сторону: благородные Брусилов и С.С.Каменев, низменные Власов, Азеф, Дюмурье...
- Зачем "история"? Это и сейчас происходит, пока мы с вами разговариваем. А наша задача сводится к тому, чтобы одним перековкам способствовать, другие пресекать.
С ю ж е т (продолжение). Через некоторое время Центр рекомендует Гансу принять предложение американцев, с тем чтобы внедриться в ЦРУ и, кроме того, составить протекцию Л. Так ваш герой становится "цереушником". Однако не сразу: сначала его отправляют в Баварию, где он неделю живет на конспиративной квартире, а затем проводит месяц в школе разведки недалеко от Бадвергсгофена. Там его учат, в том числе топографии и самбо, а заодно "проверяют". После этого Л. попадает наконец в США, и начинается "американский" период его жизни. Тем временем Ганса направляют в Японию, где налаживается разветвленная американская резидентура с базой в Иокогаме; оттуда Ганс регулярно сообщает нашему Центру о своих делах. Но вернемся к Л. Его поселяют в тридцати километрах от Вашингтона, в лесу, на берегу реки, где он становится уже не "курсантом", а, скорее, "инструктором" секретной школы разведки: учит будущих диверсантов, как "ходят русские" (американцы почему-то были уверены, что вразвалочку, по-матросски), как "пьют на троих", "разливают по булькам", "матерятся", - все это Л., считалось, знал замечательно, побывав в русском плену. Правда, кроме Л., там был еще один "специалист по России", некий Аркадий Голуб: тогда их дороги впервые пересекаются, а могли бы и раньше, поскольку Голуб тоже был в Баварии на конспиративной квартире, а потом учился и преподавал в школе разведки возле Бадвергсгофена, но чуть-чуть в другое время, так что встретиться в ФРГ им не было суждено.
- Простите, вы сказали: впервые пересеклись дороги. Они потом еще пересекались?
- Как вам ответить? Реально еще нет. Косвенно.
- Не понимаю ваше "еще". Могут пересечься?
- Хоть на ваших глазах.
- ?
- Но практического смысла в этом нет никакого.
- ?!
- Не торопитесь. Терпение в нашем деле, как тормоз в автомашине: не притормозите вовремя, и приходится потом ехать задом...
Конон Трофимович:
В з г л я д. Два раза в сутки англичане "гоняют чаи", мода на чай началась, если не ошибаюсь, во время войны. Причем пьют "без ничего". В Скотленд-Ярде, правда, мне, как иностранцу, давали печенье. Если американец, как бы он ни любил черный кофе, может жить без него, англичанин без утреннего чая с молоком - не англичанин (даже в пустыне Сахара, в армии, в тюрьме!).
К а ч е с т в а. В США одному предприимчивому взрослому человеку понадобились три тысячи долларов, чтобы поехать на слет бойскаутов в другую страну. Он стал искать мецената. Нашел! Но прежде чем пойти к нему, тщательно изучил его жизнь и узнал, что меценат когда-то подписал чек на миллион долларов, взял его в рамку и повесил у себя в кабинете, чтобы всегда видеть... Я уж и не помню, когда и где мне попалась на глаза эта история, но я держу ее при себе, почему-то уверенный в том, что зачем-нибудь она мне пригодится. Говорю это к тому, что умение откладывать в памяти, словно сухари на черный день, разные истории, факты, цифры и сведения - очень важное качество разведчика - нет, не любителя - профессионала.
О д н а ж д ы. Лечу уже здесь, в Союзе, рейсом Москва - Сочи и слышу за спиной тихий разговор: "Вы что-нибудь знаете о Лонгсдейле, который был помощником полковника А.?" - "Извините, а кто это - "полковник А."?" Я, естественно, не оглядываюсь и вспоминаю анекдот вот с такой бородой: учитель в школе спрашивает ученика, в каком году умер Наполеон, а тот отвечает: извините, господин учитель, но я даже не знал, что он болел!