— Так и быть, я согласна, выкупи и меня. Ты же всех можешь выкупить!
Хисащи растерянно похахатывал и пытался меня отодвинуть:
— Куя, убери её скорей, шумная какая. Опасная она.
Куя посмеивался и продолжал пересчитывать деньги у кассы.
— Ой, ой, президент какой выискался! — выкрикнула я и дала им выйти.
Он замешкался на выходе, и, наклонившись к его уху, я прошептала уже серьёзно:
— Тебя никто не любит. Ты одинок, потому что ты сам никого не умеешь любить, кроме себя и денег.
Он яростно сверкнул на меня глазами и, небрежно обняв Ольгу, быстро вышел из клуба.
XXXIX
Отныне у нас с Ольгой сложились ровные деловые отношения. Не было больше доверия. Не было и вражды. Чтобы помочь друг дружке, мы стали изобретательно работать. Нахраписто выпрашивали друг для дружки приглашения у своих гостей, и выходило так, что мы были заняты постоянно.
— Коджисан, сделайте моей подруге приглашение! Видите, какая она сидит грустная, одинокая. Как, вам не жалко её?! Вы жестокий человек! — говорила Ольга.
Гость колебался, тушевался и нехотя делал мне приглашение.
— Акира, ты молодой, сильный! Ты ещё столько заработаешь в своей жизни! Не жадничай на приглашение моей подруге! — давила я. Акира ворчливо бубнил и доставал кошелёк. Я делала знак Ольге, и она весело усаживалась на диван возле нас. Это действительно был бесценный запоздалый симбиоз.
Как-то вечером мы с Ольгой шли на работу, и у дверей клуба увидели Аиру и Юки.
— Смотри, Ольга, — засмеялась я, — наши возлюбленные нас ждут.
Девушки и в самом деле встречали нас. Аира с обожанием смотрела на Ольгу:
— Пойдёмте сегодня в клуб «Дискавери», так мало времени осталось до вашего отъезда.
Юки смущённо стояла в сторонке и сдержанно улыбалась.
— А почему вы на крыльце клуба нас ждёте? — спросила я.
— Потому что мы боимся, что Куя услышит и оштрафует нас, — загадочно и доверительно прошептала Аира.
Под конец смены к Ольге, как всегда, в самый неподходящий момент пришёл Миша. Радовало, однако, то, что настроение у него было не плаксивое, а наоборот, необычайно бодрое и шутливое.
— Вы пойдёте в клуб, и я с вами! — сказал он браво.
«Дискавери» кишел людьми. Мы пришли едва не целым клубом. Протолкнуться было негде. Мы тесно уселись за двумя сдвинутыми столиками. Наши филиппинки побежали танцевать, а Юки осталась сидеть возле меня. Парни-хосто робко принесли нам пиво, которое входило в оплату суммы за вход, и, перемигиваясь с нами, отошли. Миша всех отпугивал своей внезапно вспыхнувшей суровостью. После выпитой бутылки пива его опять обуяла плаксивость. Шумно сморкаясь в салфетку и тут же вытирая ею глаза, Миша всхлипывал и поглядывал на Ольгу, чтобы понять, реагирует ли она на его безмерные страдания. Какой-то парень подошёл к нему с прохладным полотенцем:
— Вытрите лицо, господин, это освежит.
Ольга уставилась на парня влюблёнными глазами:
— Он похож на моего Андрея, — сказала она.
Парень тоже глазел на Ольгу, но при Мише старался выглядеть неприступным.
Миша, обнаружив к себе повышенное внимание, вошёл в раж:
— Нет, я не могу сдерджать слё-ёза, — сказал он, и театрально швырнув в сторону полотенце, убежал плакать в туалет.
Парень снова подкрался к Ольге, как воришка:
— Как вас зовут? — сказал он испуганно и влюблённо.
— Лиза, а вас?
— Адонис. Я здесь ди-джей. Тот человек ваш клиент?
— Да, — сказала Оля и глазами прогнала его.
Парень увидел выходящего из туалета Мишу и отскочил от Ольги, как от огня.
Миша перехватил Ольгин взгляд на Адониса и вскипел:
— Кто он? Рюбовник? Сюка! Один я дурачок-снеговичок!
Миша побежал к столику, за которым сидели румынки. Картинно заигрывая с ними и виляя задом, как пёсик, он целовал всем подряд руки без разбору. Многим по несколько раз. Девушки перетерпели поцелуи и стали аккуратно провожать его восвояси. Тогда он залез за диван, где они сидели, и стал наблюдать за Ольгой, как из окопа. Но и за диваном его терпеть не слишком-то хотели. Тогда Миша, полный достоинства, вылез из-за дивана и пошёл на танцплощадку. С ним согласилась потанцевать какая-то старая женщина. Миша косился на Ольгу и наблюдал, мучается ли она ревностью. Измученная ревностью Оля обменивалась с Адонисом телефонами. И когда Миша с дикими зверскими глазами ринулся к ним, Адонис так выскочил из-за столика, что сбил со стола всю нашу выпивку. Миша, тяжело дыша и страшно сжав челюсти, остановился возле нас и зарычал. Потом вдруг замолчал и снова убежал в туалет плакать.