Никто не сомневался, что программа была затеяна с единственной целью – сделать знаменитой саму Драгушу, на этот раз не только в столичном обществе, где ее знали очень даже хорошо, а среди простых смертных. Девочка явно лелеяла мечту о крутой телевизионной карьере и всеобщем обожании.
– Драга, – позвал я «нашу Пэрис Хилтон». Ее голубые глазки (скорее всего, это контактные линзы) смотрели в потолок, пухлые розовые губки были приоткрыты, на пышной груди покоилась платиновая цепочка с уникальным квадратным сапфиром – подарком второстепенного американского актера, последнего из друзей Драгостеи. Как она красива! Создавалось впечатление, что девушка спит.
Что-то хлюпнуло у меня под подошвой. Драгушенька лежала в луже застывающей крови. А ее тонкую белоснежную шейку пересекал уродливый шрам. Некто безжалостно перерезал Драге Ковтун горло.
Перерезал диковинным ножом, который я сначала и не заметил – старинный, серебряный, с витой рукояткой в виде распахнувшей пасть рыбины и глазами – крошечными жемчужинами. Нож был остро заточен, на лезвии запеклась кровь. Таким не убивают, а обедают на приеме у голландской королевы.
Я понятия не имею, что следует делать в подобных ситуациях. Звать на помощь? Или ретироваться? И какой черт только дернул меня заглянуть в этот зал!
Мое внимание привлекла большая картина в массивной раме, перед которой лежало тело Драгуши. Полотно изображало обнаженную красавицу с пламенно-рыжими волосами, которая покоилась на ложе. Мне не понравилась нагловатая ухмылка этой особы на картине. И еще…
Эта красавица, изображенная Стефаном д’Орнэ, как две капли воды походила ликом на Драгу Ковтун. Ту самую Драгу, которая лежала в метре от полотна – убитая неизвестно кем!
Так и есть, только цвет волос другой: у женщины на картине огненный, у Драгушеньки – платиновый. Насколько я могу судить, Драга меняла цвет волос примерно раз в две недели, вверяя себя заботам великих стилистов и парикмахеров. И не удивлюсь, если подлинный ее колор – рыжеватый.
Я склонился над табличкой и прочитал: «Картина из цикла «Семь великих добродетелей». «Мессалина», написана Стефаном д’Орнэ в 1912 году».
В 1912 году! Чуть ли не сто лет назад! Но ведь лицо одно и то же – что мертвая Ковтун, что распутная Мессалина, которая отводит рукой полупрозрачный полог, ожидая очередного любовника. Ничего себе «добродетель»!
И какое отношение ко всему этому имеет Сергий Бунич, сын президента? И почему убитая так похожа на Мессалину, написанную Стефаном д’Орнэ в 1912 году?
Вопросов было несоизмеримо больше, чем ответов. Кто сказал, что сын президента не способен на убийство? Он знал Драгушку – помнится, не так давно все желтые издания страны опубликовали их совместное фото – пьяноватый Сергий поддерживает за талию Драгостею, задирающую в позе Мэрилин свою мини-юбочку. Подали его под смачным заголовком: «Власть обожает оппозицию». Папе-президенту такое паблисити не понравилось. И ее маме – главе демократической партии, тоже.
Имеет ли Сережа Бунич отношение к смерти Драгуши Ковтун? Преступление ли это на почве страсти или выходка великовозрастного охламона, накачавшегося наркотиками? Мне не хотелось выяснять это.
Там, где замешаны сильные мира сего, а в особенности дети президента, возможно все.
Я ретировался и снова оказался в холле галереи. Массивная Серафима Ильинична Гиппиус завершала напутственную речь.
Заревласта, увлеченная перепалкой с подругами, не заметила моего отсутствия. Я вручил дамам по очередному бокалу шампанского.
– Дусик, на тебе лица нет, – произнесла Динара. – Кстати, тебе так идет бледность!
Я через силу улыбнулся.
– Дорогая, – шепнул я на ушко Заревласте, – быть может, мы уже поедем домой?
– Ты что! – воскликнула моя любовница. – Сейчас состоится открытие галереи. Нас ожидает много забавных сюрпризов!
Я вспомнил о теле Драги перед картиной-двойником. Заревласта и не подозревает, какие именно сюрпризы нас ожидают. Интересно, а меня кто-нибудь видел?
Я постарался отыскать среди гостей Сережу Бунича, но молодой человек исчез. Если он… Если он имеет некое отношение к смерти «нашей Пэрис», то задерживаться около ее бездыханного тела ему нет резона.