На пристани карету окружила такая толпа зевак, что полиции пришлось расчищать нам дорогу к парому. Я замыкала процессию. Меня проводили вниз по трапу, дуновение ветра бросило мне в лицо запах перегара изо рта санитара, так что я зашаталась. Меня привели в грязную каюту, где на узкой скамейке уже сидели мои спутницы. Маленькие окошки были затворены, в каюте было душно и скверно пахло. В углу находилась маленькая койка в таком состоянии, что мне пришлось зажать нос, проходя мимо нее. Туда уложили больную девушку. Дополняла компанию старая женщина в гигантском капоре и с грязной корзиной, полной ломтей хлеба и мясных обрезков. Дверь охраняли две санитарки. На одной из них было платье из тика, из какого шьют перины, другая же была одета с намеком на моду. Обе эти грузные неотесанные женщины жевали табак и мастерски, но отнюдь не привлекательно сплевывали на пол. Одно из этих ужасающих созданий, по-видимому, твердо верило в воздействие силы взгляда на сумасшедших, потому что стоило одной из нас пошевелиться или встать, чтобы посмотреть в высоко расположенное окошко, она говорила: «Сядьте», – и, насупив брови, таращилась с поистине устрашающим видом. Они охраняли дверь, разговаривая с какими-то мужчинами снаружи, – обсуждали некоторых пациенток и свои личные дела, причем беседу эту нельзя было назвать ни утонченной, ни душеполезной.
Паром остановился, старуху и больную девушку увели. Остальным было велено ждать. На следующей остановке моих спутниц по очереди увели. Я была последней, и по трапу на берег меня сочли нужным сопровождать двое – мужчина и женщина. Там ожидала карета скорой помощи, в которой сидели четверо других пациенток.
– Что это за место? – спросила я мужчину, больно вцепившегося пальцами в мое плечо.
– Остров Блэкуэлл, тут живут сумасшедшие, и вам никогда отсюда не выбраться.
С этими словами он втолкнул меня в карету, подножка была поднята, какой-то офицер и почтальон вскочили на запятки, и мы резво поскакали в сумасшедший дом на острове Блэкуэлл.
Глава VIII. В сумасшедшем доме
Пока карета скоро ехала по живописным лужайкам к лечебнице, я почувствовала, что удовлетворение при мысли о достижении цели моих стараний в немалой степени умалено выражением горя на лицах моих попутчиц. Бедные женщины – они не связывали со скорым прибытием никаких надежд. Их совершенно безвинно везли в тюрьму, и по всей вероятности – пожизненно. Виселица показалась бы облегчением в сравнении с этой могилой оживших кошмаров! Карета неслась вперед, и я вместе со своими спутницами бросила последний отчаянный взгляд на волю, когда перед нами показались длинные каменные строения. Мы миновали низкое здание, источавшее такое ужасное зловоние, что мне пришлось задержать дыхание; я решила про себя, что это кухня. Позднее моя догадка подтвердилась. Я улыбнулась, увидев в конце дорожки предупреждающий знак: «Посетителям вход воспрещен». Не думаю, что в предупреждении была бы необходимость, стоило посетителю ступить хоть шаг на эту дорожку, особенно в теплый день.
Карета остановилась, и сиделка с полицейским велели нам выходить. Сиделка добавила: «Слава богу! Доехали тихо-мирно». Следуя приказу, мы поднялись на один пролет по узкой каменной лестнице, по которой, очевидно, предполагалось подниматься, перешагивая через три ступени. Я гадала, знают ли мои спутницы, куда мы попали, поэтому сказала Тилли Майард:
– Где мы?
– В лечебнице для умалишенных на острове Блэкуэлл, – ответила она грустно.
– Вы сумасшедшая? – спросила я.
– Нет, – отвечала она, – но раз уж нас отправили сюда, нужно вести себя тихо, пока мы не найдем способ отсюда выбраться. Но вряд ли такой способ сыщется, раз уж все доктора, как доктор Филд, не стали меня слушать и не дали мне возможности доказать, что я в здравом уме.