Расследования «Десять дней в сумасшедшем доме» Нелли Блай вполне бы хватило, чтобы войти в историю, в учебники по журналистике и в списки женщин, благодаря которым борьба за равные права – реальность, а не страшный сон обозревателя The Pittsburg Dispatch. Но это не был единственный успех в ее журналистской карьере.
В 1898 году она объявляет, что хочет бросить вызов герою Жюля Верна и совершить кругосветное путешествие быстрее, чем за 80 дней. Блай отправляется в путь, пишет репортажи и возвращается (на восемь дней быстрее!) в своем знаменитом образе – клетчатое пальто, кожаный дамский саквояж – абсолютной звездой. 5 мая 2015 года Google посвящает ей дудл – маленькую анимированную картинку, которая каждый день меняется на главной странице поисковика и обычно посвящена какому-нибудь значимому историческому событию или персонажу. На дудле Нелли изображена как раз в этом клетчатом пальто и с саквояжем. Читатели с нетерпением ждут ее текстов, и каждый становится сенсацией – немногие из сегодняшних авторов могут похвастаться такой популярностью своих травелогов.
Надо сказать, что и на этом ее карьера не заканчивается. После смерти мужа – а Блай была замужем за миллионером-фабрикантом тридцатью годами ее старше – она, не сумев сохранить наследство, берется за другие невероятные по тем временам журналистские задачи. Становится военным репортером, пишет материалы с фронтов Первой мировой войны, присоединяется к суфражистским маршам, становится гонзо-клиенткой брачного агентства. Где бы ни оказалась, она везде задает один и тот же вопрос: «Как же так?»
Именно этот вопрос и задают журналисты, которые сегодня становятся победителями Пулитцеровской премии. Именно его задавали Розенхан и Фуко. Он кажется таким простым и очевидным, но требует большой смелости.
Вот Блай, например, пишет из лечебницы Блэкуэлл: «Я лежала без сна, представляя себе, какая случилась бы трагедия, если бы в лечебнице вспыхнул пожар. Все двери были заперты, каждая по отдельности, а окна забраны решетками, так что спасение было бы невозможно. Только в одном здании, как говорил мне, кажется, доктор Ингрэм, содержалось около трехсот женщин». На этом конкретном фрагменте книги любому современному журналисту (особенно российскому) станет и вовсе не по себе от прозорливости Блай. Про пожары в психиатрических лечебницах и психоневрологических интернатах российская пресса пишет с удручающей регулярностью. В таких пожарах обычно гибнет не один десяток людей, а затем все объясняется какой-нибудь технической причиной вроде неисправной проводки. Но активисты, правозащитники и волонтеры давно знают, что к гибели людей приводит сама закрытость системы: решетки на окнах и дверях, отсутствие общественного контроля. Все то, что 150 лет назад подметила Блай.
Она, по сути, говорит: «Как же так? Как могло получиться, что больница, чья концепция в том, чтобы заботиться о жизни своих пациенток, напрочь не видит ценности в этой жизни?»
Такой очевидный вопрос приходит в голову очень немногим, а задать его вслух – начальству, обществу, врачам – решаются только самые отважные. Но именно эти вопросы приводят к переменам и реформам. Выход «Десяти дней в сумасшедшем доме» стал сенсацией, привел к улучшению финансирования и условий в больницах. Сам факт публикации этого и других репортажей расследовательницей привел к появлению в культуре образа женщины, занимающейся журналистикой, зарабатывающей ей на жизнь.
Остается только добавить, что этот образ Нелли начала создавать за 44 года до выхода эссе Вирджинии Вульф «Своя комната». Его центральная мысль в том, что кроме обычных сложностей, с которыми сталкиваются все писатели, писательницы вынуждены преодолевать еще и огромную силу, отторгающую, выталкивающую женщину из культурного и общественного поля. Женщине попросту негде писать, у женщин нет кабинетов, своих комнат, женщина должна вырвать свое место, свое право, свой голос у общества и мужчин, прежде чем сможет им воспользоваться.
«Что же уготовано для девушек? Для обычных девушек, у которых нет талантов, которые не красотки, не богачки», – пишет Блай в 1885 году. До доступности избирательного права для женщин в Америке остается 45 лет.
Десять дней в сумасшедшем доме
New York World, 1887
Введение
С тех пор как мой отчет о пребывании в лечебнице для душевнобольных на острове Блэкуэлл[1] был опубликован в The World, я получила сотни писем. Издание, в котором была помещена моя история, с тех пор давно разошлось, и я сдалась на уговоры опубликовать ее книжкой, чтобы удовлетворить запрос сотен читателей, по-прежнему спрашивающих экземпляры.
1
Небольшой остров на Ист-Ривер в Нью-Йорке, расположенный между Манхэттеном и Квинсом. В 1832 году здесь была построена тюрьма, в 1839-м – психиатрическая лечебница. В 1973 году он был переименован в остров Рузвельт. –