— Есть еще Япония, Гонконг, Южная Корея, — отворачиваясь к окну, припомнил Тумарин.
— Правильно, Денис, — согласился мультимиллионер. — И здесь мы подходим к самому главному вопросу. Чем мы с тобой торгуем, мой грустный друг?
— Местами на венерианских дирижаблях, — пожал плечами Тумарин.
— Не-ет, Денис, нет и еще раз нет. Всякого рода круизных лайнеров со всеми удобствами и на Земле хватает в избытке. Мы с тобой торгуем безопасностью!!! Каждый клиент, который поселится на «Планете белой расы», должен быть абсолютно уверен, что уж там-то ему ничто не будет угрожать. Его не ограбят по пути из боулинга в ресторан, у него не изымут детей за то, что он отказался купить им жвачку с мятным вкусом, его не заставят прятаться от террористов и прогибаться под всякого рода извращенцами.
— И при чем тут закон божий, Семен Александрович?
— Все очень просто, Денис. Проблема человечества в том, что делится оно на две большие категории: на верующих и тех, кому пофиг. Среди тех, кому пофиг, числится немало христиан, празднующих Новый год во время рождественского поста, мусульман, закусывающих на этом празднике кагор копченым салом, и атеистов, наряжающих елочки и одевающихся Дедами Морозами. А вот среди верующих попадаются такие, кто твердо уверен, что все окружающие обязаны жить именно так, как втемяшилось ему в дурную голову, и никак иначе. И если мы не хотим, чтобы на наших островах кто-то вдруг перерезал горло веселому Деду Морозу или подорвал танцующих кришнаитов, в системе должен присутствовать малозаметный, но надежный фильтр, отделяющий «упертых бойцов» от миролюбивой клиентуры. Вот скажи, наши пилоты как-то пострадали от того, что батюшка прочитал им пару молитв и абзац из Священного писания?
— Они же молодые и горячие! Ради того, чтобы попасть в космос, они готовы стерпеть что угодно!
— Ну, насчет «что угодно» ты на мальчишек не наговаривай, — укоризненно покачал головой Топорков. — Совестью и телом никто из них, я уверен, торговать не стал. В данном конкретном случае кто-то из них искренне помолился, кто-то пальцем у виска покрутил, но от споров воздержался. Нас, в принципе, вполне устраивает любой из подобных вариантов. Нас не устраивает только тот, когда кто-то вдруг заявит, что христианства он не признает, что крест его чувства оскорбляет, а освящение орбитальных челноков есть дикое мракобесие. Вот подобное буйное отрицание и надобно решительно отсекать. Сегодня ему крест не понравится, завтра — соседская пижама, послезавтра — цвет огурцов в салате. Нафиг-нафиг! Подобные герои нам всю клиентуру распугают, а жизнь на Венере из рая в небесный ад превратят. И, кстати, о Японии и Гонконге: как раз буддисты в поджигании рождественских елок как-то ни разу не отметились. И известие о том, что космонавт молится перед полетом, их точно нисколько не обеспокоит.
— Кому может помешать рождественская елка? — пожал плечами Денис.
— Как знать, как знать… — усмехнулся миллионер. — В Калифорнии, например, с одиннадцатого года по решению администрации вместо рождественских инсталляций теперь ставят атеистические плакаты, в штате Нью-Джерси вдоль автострад добровольцы развешивают рождественские плакаты с подписями: «Неправда, это миф!», а тамошний суд запретил гражданам украшать на праздник свои дома даже внутри, поскольку это может быть замечено соседями через окна и сильно их огорчить. Президент США на Рождество поздравляет своих сограждан с некими «зимними праздниками», название которых неприлично произносить вслух, а в Калифорнии на таких праздниках запрещено произносить вслух имя Иисуса, дабы никто не оскорбился его возможным существованием.
— Откуда вы все это знаете?
— Как можно не знать? Это же президент Америки!
— А про Нью-Джерси? Калифорнию?
— Да вот знаю, — постучал пальцами по подлокотнику на дверце Топорков. — Не бери в голову. У тебя своя работа, а у меня своя. К Рождеству катапульта должна быть готова. Не отвлекайся. Бери своего счастливого Сизаря и просчитывайте нужные изменения, пока новые «Касатки» еще не сошли со стапеля. Законы божьи оставь на моей совести.
— Оп-па! У тебя что, праздник? — изумилась Лана, пропуская Сизаря в дверь. — В честь чего торт?
— Ни в честь, — прошел мимо нее Алексей. — Весь день не жрамши, а здесь вокруг только кофе, бигмаки и картошку фри продают. Не хочу травиться.