— Но ведь тогда он станет засорять Солнечную систему?
— Не станет, Лена, ни капельки. Это будет плазма. Можно считать — искусственный солнечный ветер. Его постепенно снесет к порогу гелиопаузы, где он и останется на семь-восемь миллиардов лет дожидаться нового перерождения Солнечной системы вместе со всей остальной термоядерной отработкой. На фоне миллиардов тонн, которые теряет Солнце, даже самые рьяные наши старания можно вовсе не учитывать, как пренебрежительно малые. Это будет меньше земной океанской песчинки на фоне Юпитера.
— А что такое «гелиопауза»?
— По факту, это граница Солнечной системы, этакая огромная сфера диаметром в пятьсот астрономических единиц, — раскинул руки Сизарь. — Место, где солнечная гравитация уравновешивает инерцию солнечного ветра, выбрасываемого с поверхности звезды. Все, что выброшено отсюда, остается там навечно. Огромный темный мир потерянных частиц… Настоящий Аид, только реальный, а не вымышленный.
— Как вы интересно рассказываете, Алексей!
— Мы не только рассказываем, мы еще и делаем. Но я ваш должник, милая леди. Я помню, что вы кормили меня обедом. Не позволите пригласить вас на ужин?
— К сожалению, я должна отвезти протокол. Его ждут. А вы должны его подписать.
— Позвольте, я вас хотя бы провожу? На улице уже темно!
— Сначала хотя бы подпишите! — подойдя ближе, постучала по папке с бумагами гостья.
— Однако, вы целеустремленная девушка, — вытряхнул бумаги на стол Сизарь. — Это очень хорошая черта.
Он просмотрел листы, расписался на каждой странице, а также в реквизитах «Агентства межпланетных перелетов» на последней, оставил один экземпляр себе, а долю «Маяка» сложил стопочкой, опустил обратно в папку и передал гостье.
— Спасибо.
— Приятно было познакомиться. Или мне все-таки можно вас проводить?
— Буду только рада, — кивнула Лена. — Одной так поздно и вправду неуютно.
— Вот именно… Вы уверены, что вам нужно возвращаться на работу? Там, наверное, все уже разошлись.
— Нет, ждут. Они несколько раз звонили, пока вы работали. Просто, когда вы заняты, то ничего не замечаете. Я даже хотела положить вам в чай немного соли. Проверить — заметите или нет?
— А разве я пил чай?
Оба рассмеялись.
— В Челябинске через десять часов начинается рабочий день, — уточнила девушка. — Так что ждать до московского «завтра» им некогда.
— Да, об этом я как-то не подумал, — признал Алексей. — Тогда поехали?
Разбираться с общественным транспортом он не стал — просто поймал такси, которое всего за полчаса почти без пробок доставило их на Нахимовский проспект. Там девушка, поблагодарив, скрылась в двери кирпичной двухэтажки, больше похожей на доисторическую телефонную станцию, нежели на строение для офисов. Даже вывесок возле двери ни одной не оказалось, только кодовый замок, маленькая видеокамера — и все.
Вышла обратно Лена только через полчаса, удивленно остановилась, удерживая сумочку перед собой обеими руками:
— Вы еще здесь, Алексей? Я думала, вы уже уехали.
— Я ведь обещал вас проводить!
— Я думала, — оглянулась на здание девушка, — только досюда.
— Досюда — это была работа. А мне хотелось проводить именно вас. К тому же, я ваш должник. Может, заглянем куда-нибудь в кафе?
— Нет, родители волноваться будут. Я уже предупредила, что иду домой.
— Можно перезвонить.
— Если я скажу, что ушла в кафе, они будут волноваться еще сильнее. Может, мы просто прогуляемся? Мне здесь недалеко, до Новочеремушенской улицы.
— Хорошо, давайте просто погуляем, — согласился Сизарь.
Лена улыбнулась, подошла ближе, взяла его под Руку:
— А вы мне еще что-нибудь расскажете про космос?
— Если говорить о Вселенной, то начинать нужно с того, что она очень крохотная, всего семьдесят четыре миллиарда световых лет в диаметре.
— Это много или мало?
— Если в парсеках, то всего-навсего двадцать четыре на десять в девятой степени.
Девушка рассмеялась:
— В миллиардах было проще.
— Ну, чтобы было нагляднее, — поправился Сизарь, — скажу, что до ближайшей галактики два миллиона световых лет. Вселенная больше в тридцать тысяч раз.
— А как же бесконечные миллионы галактик, о которых нам говорили в школе?
— Все очень просто, Леночка, — заговорщицки прошептал Сизарь, обнял девушку за плечо и почти прижался щекой к щеке. — Посмотри налево, посмотри направо. Представь себе, что фонари — это галактики, а окна — это звезды. Видишь, как их много? А вон в тех и тех окнах, — показал он рукой, — звезды и галактики кажутся совсем тусклыми и далекими.