Но вот наконец он вывалился из какого-то шкафа и обнаружил, что находится в жилом коридоре, где по-прежнему горят аварийные лампы. Не разобрались еще, выходит, с учиненным им замыканием – не до того, поди, да и, видать, серьезное что-то у мозжоргов в этом секторе его стараниями полетело.
Выбравшись «на свободу», Степан первым делом отряхнулся: «Как-никак в „центр“ направляемся, надо выглядеть!» Потом прислушался: справа из-за дальнего поворота доносились какие-то звуки. Теперь он не собирался избегать шумов, напротив – стремился к ним. Поэтому он направился туда и, едва свернув, встретился с прене-приятнейшей штукой: по коридору ему навстречу бежал, ловко перебирая длинными паучьими ногами, металлический агрегат, напоминающий перевернутый таз, утыканный излучателями. Не успел Степан притормозить, чтобы избежать столкновения с аппаратом, как на его глазах разыгралась небольшая драма: таз скакнул в сторону, выпустил неоново-красный луч, но одновременно споткнулся и тяжело грохнулся об пол. Луч прочертил на стене черную полосу и уперся в потолок, откуда через мгновение хлынула с шипением и паром молочно-белая жидкость. Заливаемый обильными струями таз все порывался вскочить, но только искрил и дергался, а вскоре окончательно затих.
Спокойно стоя в сторонке, Степан пронаблюдал даже с некоторым сочувствием его трагическую кончину и пошел дальше, уже слыша краем уха новый металлический топот. Не прошло и пяти секунд, как второй такой же таз вылетел ему навстречу и почти сразу внезапно и необъяснимо лишился двух передних конечностей – они неожиданно на всем скаку отвалились, и разогнавшийся робот полетел кувырком под ноги Степану. Тот посторонился, глядя, как машина-убийца громыхает мимо, ударяется в своего неподвижного собрата и замирает на спине, беспомощно суча оставшимися ногами, как перевернутая жужелица.
Не сказать, чтобы Степан был всему этому очень рад, а даже немного разочарован: он предпочел бы иметь дело с живыми агрессорами. Нет, он не был садистом, просто хотел бы кое о чем их порасспросить. А с железяк какой спрос? И он двинулся дальше, в надежде повстречать рано или поздно где-то тут мозжоргов. Но его слуха по-прежнему достиг лишь нестройный цокот множества металлических ног.
Он продолжал идти вперед, минуя коридоры и залы, заглядывая в служебные отсеки, в то время как вокруг него разыгрывалось уже настоящее трагикомическое действо: роботы сбегались к нему отовсюду и падали перед ним ниц, словно верноподданные перед своим императором, одни упадали на колени, другие замирали, словно парализованные, иных вдруг начинало бешено трясти, некоторые теряли ориентацию и бились в стены, отдельные особи бестолково бегали, изредка паля по собратьям. Они путались, как пьяные, в собственных ногах. Они сталкивались и калечили друг друга, обрезая лазерами конечности. Они горели.
– Хватит прятаться, давайте же, вылезайте, – цедил Степан, оставляя позади ополоумевшие аппараты и натыкаясь на все новые.
И наконец-то они «вылезли». Он только что вышел из очередного зала, когда по обе стороны длинного коридора, где он оказался, выросли черные фигуры, снабженные, как он успел заметить, не одной парой конечностей. Прочих подробностей он разглядеть не успел, потому что в этот момент его пихнули в спину, бросив к противоположной стене, и следом за ним в коридор, хромая, гудя и посверкивая лазерными импульсами, вывалились два «таза». За ними гнался третий, вконец ополоумевший, имевший вид совершеннейшего маньяка. «Тазы» бросились, ковыляя, в разные стороны, маньяк, мгновение поколебавшись, открыл огонь во все стороны из всех своих батарей.
Воздух вспыхнул, прорезанный частоколом рубиновых лучей, и в течение следующих секунд в коридоре творилось нечто неописуемое: «черные» заметались, поливая перекрестным огнем лежащее меж ними пространство, где шныряли, панически отстреливаясь, «тазы». Потом грянулся об пол маньяк с начисто обрезанными ногами и, едко дымясь, еще косил напоследок все, что движется, пучками лазеров.
К сожалению, с террористами редко удается договориться миром – захваты происходят чаще всего с боем. И этот случай не явился исключением: бой состоялся, но таких боев еще не знала история антитеррора. Агент внедрения, не сделавший ни одного выстрела, вообще не имевший при себе оружия, просидел спокойно у стены все то время, пока длилась баталия, и вышел из нее стопроцентным победителем.
Когда последнее сверкание в коридоре сошло на нет, Степан поднялся и, оглядевшись, увидел слева фигуру, одиноко маячившую сквозь дым. Он отделился от стены и направился к ней.
Террорист был на голову выше его и принадлежал, по-видимому, к классу насекомых, о чем свидетельствовали не только наличие у него шести конечностей, но и форма головы с «лицом», слегка напоминавшим морду кузнечика, лишь не зеленого, а черного цвета. Длинное тело, снабженное брюшком, было лишено одежды, лишь перехвачено множеством ремней с различными сумочками и кармашками. При этом верхние его конечности, или, скажем, руки, дружно все вместе (вчетвером) сжимали «резак» того же образца, что Степан получил в свое время от Мрумора. Уставив ствол этого оружия на подходящего Степана, кузнечик все давил и давил на спуск, но безрезультатно – резак либо «сдох», либо раз за разом давал осечку.
– Хватит дурака-то валять! – сказал Степан и без особого усилия отобрал у кузнечика лучевик. А потом с успехом его опробовал, нарисовав на ближайшей двери дымящийся знак Z. Z-най наших!
– Теперь веди меня в центр управления, – велел он кузнечику (мозжоргу?), для убедительности тыкнув его разогретым дулом в пузо.
– С-самоубийца, – прошелестел тот, зашевелив челюстями. Степан выжидательно молчал. Кузнечик покосился на оружие и пошел.
– Это вы самоубийцы, – сказал Степан, следуя за ним на небольшом расстоянии.
– Произош-шедшее было чис-стой с-случай-ностью. Тебе безумно повезло.
– Возможно, – не стал спорить Степан. – Но я не об этой вашей последней драке. Почему вы выбрали для себя эту планету – вот вопрос? Что, других не нашлось?
– Это наш-ша планета, – сказал кузнечик. – Наш-ша родина. Пс-сифы купили ее за бесценок у наш-ших предков, пргибавш-ших на ней от эко-логичес-ской катас-строфы. Потом очис-стили и дали ей новое имя…
Вот почему Мрумор быстренько ушел от темы, когда разговор зашел о «бездомности» мозжоргов. Но что же поделаешь: они, может быть, ни в чем не виноваты, но раз их предки «продали Родину», планета им действительно больше не принадлежит.
– Что продано, то продано, – сказал Степан.
– Но планета пус-стует… Нас ос-сталось очень мало. Меньше чем пс-сифов на этой с-станции. Много меньше. Они могли бы позволить горстке с-скитальцев вернутьс-ся на родину.
– Да не пустят они вас туда, – буркнул Степан.
– Разве им не дорога жизнь с-сотен тысяч с-со-племенников?
– Ну почему же, дорога. Но собственность дороже, – сказал Степан. И, уходя от безнадежной темы, задал мозжоргу один заинтересовавший его вопрос:
– А что, у вашего начальства иначе устроены голосовые связки? – «У насекомых ведь такое бывает, – думал он. – Главные особи имеют порой разительные отличия и даже выглядят по-другому».
– Для вас-с это уже не имеет значения, – ответил мозжорг, нажимая кнопку у большой, расположенной особняком двери, к которой они тем временем подошли.
– Здесь находитс-ся центр, – прошелестев это, он сложил на груди передние руки-ноги и отступил в сторону.
Степан только вздохнул и стал глядеть на то, как дверь начинает отъезжать и вдруг содрогается, проминаясь от могучего удара с той стороны. Уши заложило от грохота, а в просвет вырвался жаркий поток пламени, заставив невольно отшатнуться Степана, а кузнечика – отпрыгнуть, в полном смысле этого слова, хоть задние его конечности и не оправдывали сравнения с ногами маленького зеленого собрата. Когда пламя опало, оставив на полу шрокую проплавленную выемку, Степан сказал: