В преддверии Олимпийских игр 1916 года Гирулатис стал одним из пяти оплачиваемых тренеров, которые должны были готовить немецких футболистов к турниру. Эдгар Блюэр и Гирулатис были выходцами из Германии, еще трое были приглашены из Англии. Однако подготовке помешала Первая мировая война.
В книге «Футбол. Теория, техника, тактика» Гирулатис, по словам Эггерса, «объяснил суть позиции центрального полузащитника, много рассуждал о проблемах тактики и техники, зафиксировал футбольные правила и положения». Тем не менее эта книга – глубоко идеологическое произведение. Эрик Эггерс считает, что футбол для Гирулатиса был средством оздоровления людей и педагогическим инструментом: «Футбол должен стать массовым видом спорта, – пишет о воззрениях Гирулатиса Эггерс, – чтобы “все присущие ему высокие нравственные ценности стали общим достоянием нашего народа: мужество, сила и решимость выдержать борьбу народов; самоотверженность и дисциплина, готовность исполнить гражданский долг на благо общества, уважение к сопернику и благородный стиль борьбы даже в самой патовой ситуации”. Это кредо, дополненное элементом общественной борьбы, наконец привело Рихарда к следующей мысли: “Чтобы добиться победы, на поле должны выйти 11 друзей”. Гирулатис, как он рассказал в письме Карлу Диму[19] в июне 1945 года, хотел сделать из мальчиков “не только хороших футболистов, но и достойных людей”».
Англофил Гирулатис был поклонником британского футбола. Его футбольным идеалом был «Селтик» (Глазго), за игрой которого он наблюдал в рамках тура команды по Германии в 1914 году. Эггерс пишет: «Гирулатис восхищался “ощущением легкости”, течением игры, “продиктованным волей игроков”. Он также подчеркивал роль центрального полузащитника: его стиль игры влияет на всю команду, а остальные игроки с молниеносной скоростью подхватывают его замысел и воплощают его в жизнь”. Эти ключевые идеи командной борьбы “прочно укоренились в английском народе. Они снова и снова проявляются в жизни этой нации и дают нам объяснение выдающегося положения английского народа в мире”».
Если вспомнить, насколько отсталым по сравнению с другими странами был немецкий футбол даже в 1980–1990-х и насколько немцы были не готовы мыслить по-новому, то заявления Гирулатиса, которые он сделал через несколько месяцев после окончания Первой мировой войны, были чуть ли не революционными: «Шовинизм должен уйти в прошлое, – говорил он, – мы должны, ни в малейшей степени не отказываясь от нашего национального самосознания, постараться признать и оценить выдающиеся качества других наций. Только тогда, свободные от национального высокомерия, мы сможем ясно и точно распознать, что нам, немцам, нужно». Эггерс добавляет: «Эти слова свидетельствуют о том, насколько твердо даже в тяжелый послевоенный период Гирулатис верил в принцип интернациональности футбола».
Немец придавал большое значение технической подготовке, а также систематическим индивидуальным тренировкам с учетом позиции игрока: «Комбинационная игра возможна только в команде, состоящей из хорошо подготовленных отдельных игроков», – считал он. При выборе тактики Гирулатис советовал учитывать положение солнца в начале и во второй половине матча, стиль игры соперника, а также взять в расчет, на каких позициях выступают наиболее сильные и наиболее слабые футболисты соперника.
19
Немецкий ученый в области спорта, который, среди прочего, учредил немецкий спортивный знак, а позже служил нацистскому режиму, выполняя различные функции в качестве спортивного чиновника.