Несмотря на нездоровье, Ни несколько часов работал с М-me Вильде над проверкой перевода. За чаем М-me В<ильде> говорила, что ее отец, заслуженный проф<ессор> Сорбонны, возмущается низким уровнем культуры студентов по сравнению с прежними.
И я говорю Ни: «Вот видишь, а ты так возмущаешься русскими! Очевидно, это общее явление. Хотя бы, напр<имер>, в Германии. Чего же ждать от злополучных русских, забитых нуждой! И часто при всем желании не имеющих ни времени, ни средств для учения и чтения».
Хозяйство и заботы о двух часто болеющих мамы (ей уже 85 лет) и Ни отнимают много времени у сестры и у меня. Мы с ней разделили функции: она ведет хозяйство, я — горничная и секретарь у Ни. Прислуги нет, кроме старого А<лександра> В<икторовича>, который иногда помогает, [за плату, конечно,
40//41
убирать комнаты à fond]*. В доме нашем 6 комнат, и так как и я, и сестра любим порядок и чистоту и очень ценим [во всем] эстетику быта, то времени для себя остается немного. Материально кое-как концы с концами сводим, но на лишнее (поездки, театр, концерты) уже не хватает. Ни говорит: «Меня переводят на все уже языки, мои книги расходятся, а на жизнь самую скромную нам не хватает». Мы не могли бы даже удержать наш дом в Clamar’e, если б хозяева в этом году не сбавили цену, т. к. они очень дорожат нами как аккуратными плательщиками. Дом наш 5 лет тому назад был в полном запустении. Мы привели его в порядок, сад наполнили цветами и фруктами. Ни часто говорит: «Мы живем совсем по-монастырски». У нас собираются по воскресеньям, мы же нигде не бываем, кроме, изредка, на собраниях или лекциях. Ни любит бывать иногда в кламарском кино, говорит, что это его отдых от занятий. В Париже не любит ни кафе, ни кино, ни театров. «А кто такая эта Мистэнгет?[95] — как-то спросил он, читая газету. — Ты знаешь, я никогда не был в Opera» и т. п. Я редко встречала человека с такими скромными потребностями. Он ненавидит роскошь, вещи покупает недорогие, но благодаря врожденному вкусу имеет всегда вид хорошо одетого. Аккуратен до педантичности во всем — и в делах, и в ежедневной жизни...
Сегодня по поводу одного ужасного случая: сумасшедший на религиозной почве задушил любимую мать, думая, что в нее вселился дьявол.
Ни: «У нас теперь всюду слишком злоупотребляют этим словом. Всюду видят дьявола, и это порождает такие явления у людей нервно-слабых и впечатлительных, особенно на религиозной почве».
Я: «Но ведь в Евангелии дьявол упоминается очень часто. Разве это случайно? И не прав ли Блуа, сказав: "В XX веке дьявол одержал самую большую победу тем, что его стали отрицать, не верить в его существование"».
Ни: «А я нахожу, что теперь им слишком злоупотребляют и видят даже там, где его нет, где вина в самом человеке».
Был интересный разговор с сестрой [о старости]. Моя сес-
* Основательно (фр.).
41//42
тра умная, тонкая и говорить с ней приятно. Но она часто спорит, и тогда я умолкаю, т. к. спор меня утомляет и оставляет пустоту. Сегодняшний разговор был беседой на тему старости. Сестра говорит: «Старость — совсем не то, что [часто] о ней думают. Старость — не отдых, не покой, а последнее испытание наших духовных сил перед концом. Вот почему к старости нужно готовиться, собирая в себе внутренние силы для этого испытания. Физические силы слабеют, но душевная и духовная энергия остается, и если энергия эта не направлена на высшее, то получается тот, увы!, нередкий тип несносных стариков и старух, кот<орые> портят жизнь и себе, и другим».
Вечером лекция Ни («Чаадаев и славяноф<илы>»). Народу много (около 100 ч<еловек>). Читал очень живо первую половину (1 ч.), а второй, видимо, был утомлен.
Среда, 7 ноября
Утром приехали Ирина Павловна (Irène de Russié)[96] и Montbrison[97], большие друзья Ни. Они оба переводят книгу Ни «Назначение человека» на фр<анцузский>.
[В 4 ч. я уехала в Париж к Рахили (Осоргиной). Видела ее новую квартиру, очень уютную, маленькую. Р<ахиль> все еще без места и очень этим подавлена. Мы много говорили. Я ее старалась ободрить.] Вернулась я к обеду и узнала о результате визита Ни к доктору. Слава Богу, ничего серьезного не нашел (рентгенизация не показала), но прописал свой режим, отменив прежний и выругав докторов, лечивших Ни раньше. Обычная история!
96
Княгиня Ирина Павловна (княжна Палей, дочь вел. кн. Павла Александровича и О. В. Гогенфельзен, в первом браке за вел. кн. Федором Александровичем, во втором — за гр. Ю. де Монбризоном; 1903—1990) — переводчица, друг Н. А. Бердяева, меценатка, содержала под Парижем школу для русских девочек, куда во второй половине 1930-х гг. принимала детей-беженцев из Испании и Германии.
97
Граф Юбер Конкерё де Монбризон (1892—1981) — французский издатель, меценат, переводчик, художник, вместе с кн. Ириной Павловной переводил на французский язык книгу Бердяева «О назначении человека. Опыт персоналистической этики»; с 1950 г. — муж княгини Ирины Павловны.