Пятница, 25 января
Ездила в фотографию за карточками Ни. Он заказал всего лишь 3 портрета, т. к. фотография очень дорогая. Но любезный фотограф подарил Ни еще 3 карточки. Портрет вышел очень удачный, самый лучший из всех до сих пор. Нужно посылать издателям, требующим портреты для изданий... Вернулась под проливным дождем.
Дома застала [бедную] сестру, только что вернувшуюся от дантиста: ей вырвали больной зуб. Лежала с сильной болью... День какой-то неуютный... Сильный ветер, всегда напоминающий мне о бедствиях на море...
Перед сном перечитываю заново Пруста[165], которого раньше не любила. Теперь нахожу места значительные по тонкости анализа...
Суббота, 26 января
Ни с утра у дантистки.
В газетах тревога о Франции. Безработица растет особенно после краха Ситроена[166]. Неужели суждено нам вновь пережить ужасы революции?
Ни был у Либа. Он болен, лежит, но ему лучше.
Воскресенье, 27 января
Зима, русская зима! За окнами деревья в пушистом снегу. В соседнем с нами саду дети лепят бабу, бросают снеговые шарики... И все это кажется мне лишь декорацией к какой-то пьесе из русской жизни... Франции это не идет, как не идет русский кафтан испанцу или турку.
Сегодня никого не звали, т. к. вечером заседание Р<елигиозно>-ф<илософской> академии, но все же к чаю приехали: Р. Г. Осоргина, Эли Беленсон, П. К. Иванов и Леня (Чурилин) — все безработные, всем нужна помощь и материальная, и духовная... Делаем, что можем, но «можем» так мало!
78//79
Кольцо бедствий сжимается, а в такие холодные, злые дни, как сегодня, бедствия эти чувствуются с особенной остротой.
Вечером читаю биографию Стендаля. Он мне противен.
Понедельник, 28 января
Ни рассказывает утром о вчерашнем собрании с докладом Зеньковского[167] «Об иррациональном в человеке». В связи с этим он говорит: «Я люблю человека, верю в человека, но я ненавижу условия, в кот<орых> он живет. Условия эти унижают человека, мучат его. Но вот что я заметил: все переживаемое мной с такой остротой, когда я думаю о трагизме человеческого существования, вдруг как бы притупляется и делается плоским, попадая в сферу обсуждений, споров, докладов. В чем тут дело?»
Я: «Мне кажется, что все переживаемое в духе теряет свою остроту, свою силу, воплощаясь в слова, в формулы».
Сегодня спросила у Ни, подвигается ли его новая книга о духе? «Я все время делаю заметки, подготовляю ее. Это книга, в кот<орой> я подведу итоги моего миросозерцания. Книга нелегкая», — отвечает он.
Какой неуютный день [сегодня]! Что-то холодно-тоскливое в колючем воздухе, в порывах сухого ветра. Даже птицы мои (я их кормлю все эти годы на крыше балкона) летят неохотно есть замерзшие кусочки хлеба... Нет охоты выйти из теплых комнат, и так остро чувствуешь свое преимущество перед другими, видя из окна пробегающие фигуры людей с иззябшими лицами, в холодных пальто вместо шуб... Холод — одно из выявлений зла.
Вторник, 29 января
Холодно-колючий день с ярким солнцем и ветром. Французские дома не приспособлены для морозов, и в нашей квартире — хотя и с центр<альным> отоплением — свежо. Еще бы! Окна большие, без двойных рам — не натопишь... Вечером, хотя иззябшая, все же иду с Ни на его лекцию о Вл. Соловьеве. Лекция — одна из лучших[168].
79//80
Среда, 30 января
Ни утром много писем. Читая, он говорит: «Во мне, чувствую, все больше и больше увеличивается отчужденность. Вот я говорю, пишу, спорю, а сам где-то далеко, далеко от всего окружающего. Не знаю, замечают ли это другие? При таком отчуждении трудно вести общую работу, участвовать в общем деле».
По поводу этих слов Ни я думаю: «Таким и должно быть чувство христианина в этом мире. Единственной связью его с миром должна быть любовь. Ведь Христос, будучи на земле, всегда чувствовал себя «не от мира сего», но Он любил этот мир. Любовь и была связью Его с миром. Что же значат слова ап<остола> Иоанна: "Не любите мира"[169]? Да, не любите тот мир, который лежит в зле, тот, кот<орый> свободно избрал зло и служит злу».
Вновь начала читать Пруста, и на этот раз по-иному. Когда читала первый раз, показался утомительно-скучным, и это потому (поняла теперь), что следила за фабулой, за действием. Теперь же поняла, что читать его нужно как бы вместе с ним, а не отдельно от него. Нужно вместе с ним войти в атмосферу жизни, которую он не рисует, а которой живет. Нужно вместе с ним всматриваться и вдумываться в малейшие детали того мира, кот<орым> он живет в своих романах (если можно так назвать его книги — скорее это летопись, записи того, что проходит в его памяти). И когда так читаешь Пруста, то он незаметно втягивает в этот свой мир и мало-помалу мир этот делается близким, с ним живешь, его видишь.
165
Марсель Пруст (1871—1922) — французский писатель, автор цикла романов «В поисках утраченного времени», в которых главным является изображение внутренней жизни человека, «поток сознания», а также воскрешение ушедшего времени, что близко тем проблемам, которые волновали Бердяева. Неслучайно эпиграфом к своей автобиографической книге «Самопознание» он выбрал слова Пруста: «Я никогда не достигал в реальности того, что было в глубине меня».
166
С середины декабря 1934 г. на десять дней была приостановлена работа завода фирмы «Ситроен» в связи с банкротством ее владельцев. По сообщениям газеты «Последние новости», 12 тыс. рабочих завода (из 17 тыс.) и все конторские служащие (2 тыс. человек) были уволены, в их числе было много русских эмигрантов.
167
Василий Васильевич Зеньковский (1881—1962) — протопресвитер, философ, богослов; с 1944 г. после смерти о. С. Булгакова — декан Богословского института; председатель РСХД с 1923 г.; сотрудничал с журналом «Путь». Сведений о публикации текста доклада нами не обнаружено.
168
Лекция о Вл. Соловьеве была заключительной в цикле «История русских религиозных и философских идей».