Воскресенье, 24 марта
[К завтраку пришла Ольга Можайская (двоюродная племянница Ни)[237]. Ни очень взволнованно спорил с ней, защищая социализм. Его возмутили слова Ольги «Рузвельт — большевик». Ольга пропитана взглядами эмиграции, т. к. живет в атмосфере «Возрождения». Ни так волновался, стараясь доказать Ольге ужас капитализма и его бессмыслицу, что потом не мог долго прийти в себя. Удивительнее всего то, что эта Ольга сама работает как поденщица (femme de ménage) и на себе знает весь ужас подневольного труда. Но она по происхождению — аристократка, и, несмотря ни на что, ей не освободиться от ненависти к социализму. Это у них в крови.]
Воскресенье, 24 марта
У нас это воскресенье отменено из-за вечерней лекции, но несмотря на это, все же пришли: Л. Шестов, молодой немецкий теолог Люти (из Швейц<арии>), философ Унгер (из Германии)[238] и позже жена Ф. А. Степуна — милая женщина, от кот<орой> так и веет Россией, несмотря на то, что она, как и мы, давно из России... Странно подумать: 14 лет!
Вечером мы, проводив гостей, идем на лекцию от. Бальфура (англичанин, перешедший из католичества в православие, монах). Он читал об Афоне, куда ездил и где под влиянием ка-
100//101
кого-то старца обратился в православие. Лекция в пользу прихода Патриаршей Церкви. Впечатление от лекции — тяжкое. Имея полную возможность создать на этой «святой горе» (как ее называют) христианскую общину, монахи устроили так, что рядом с богатыми монастырями есть нищие, и мало того — монастыри враждуют друг с другом из-за календарного стиля, из-за тех или иных реформ. Стоило из-за этого ограждать себя от мира и подвергать истязаниям плоти!
Понедельник, 25 марта
Провожу день в каком-то удивительно радостном и просветленном настроении. Читаю пророка Исайю — величайшего из всех.
Вечером вместе любимого моего Ибсена — «Пер Гинт»*.
Вторник, 26 марта
Наконец весна! Солнце заливает все комнаты, пение моих питомцев, абрикос в розовых цветах... Работаю в саду — очень люблю.
Письмо от [моей] Лидии из Рима. Она живет теперь с отцом (Вяч. Иванов — поэт). Зовет меня, но напрасно. Хотя Ни приглашен читать доклад в Италию, но он отказался. И мне придется огорчить моего друга — не приеду. А как хорошо было бы встретиться в Риме, кот<орый> я так люблю![239]
Вечером на лекции Ни[240]. Читал о Ленине. Самое правильное, что можно сказать о лекции, это мнение Fritz Lieba, кот<орый> ее слушал. Он сказал Ни: «Вы — единственный из всей эмиграции (хотя мы не эмигранты, а высланные. Разница большая!), в кот<ором> нет ressentiment** — другими словами: ваша оценка Ленина вне каких бы то ни было личных чувств, убеждений или пристрастий». И это очень верно. Лекция была вполне объективна. В ней было и да, и нет.
Среда, 27 марта
У нас завтракал о. Стефан, был Lieb. Писала Лидии Ивановой.
* Один из вариантов русского произношения и написания этого имени. Более известный вариант — «Пер Гюнт».
** Злопамятства (фр.).
101//102
Суббота, 30 марта
Только что пришел Леня (Чурилин) от знаменитого физика Де-Бройи. Он ходил к нему по рекомендации графа de Pange с просьбой устроить его работать в какой-нибудь лаборатории. Принят был очень любезно с обещанием хлопотать за него. Что выйдет — трудно сказать, когда такое гонение на иностранцев, как теперь.
У Ни княгиня Ирина Павловна и Монбризон — переводы.
Опять холодно по-осеннему. Всюду чувствуется тревога в связи с выходками Гитлера, его воинственностью и угрозами.
Ни у всенощной в Патриаршей церкви.
Воскресенье, 31 марта
Я у обедни в St.-Germain.
После завтрака Ни уезжает на собрание «Друзей Понтиньи» («Les amis de Pontigny»), поэтому никого не звали. Несмотря, однако, на отмену этого воскресенья, пришли милые Pascal’и (муж и жена) и П.К. Иванов. П<етр> К<онстантинович> говорил им о книге, кот<отрую> он пишет: о святости.
Вернувшись, Ни рассказал о собрании, где было человек 75 франц<узских> писателей, ученых, художников. Наметили план будущих декад. Ни просили принять участие в декаде «Об аскетизме», и по поводу этого Ни говорил о своем понимании «аскетизма» как выработки «внутреннего» человека, его закала.
Вторник, 2 апреля
Холод. Даже снег срывается вместе с дождем... Заболела Женя. Сильная боль в ноге — простудила нерв...
У Ни только что был один англичанин, почтенный господин, очень элегантно одетый... После его ухода Ни говорит: «Представь себе, он читал по-русски все мои книги и приехал поговорить со мной о том, что ему делать». Он совершенно растерян. Говорит, что мир в ужасном состоянии и он, как христианин, не знает, что ему [нужно] делать, и просит Ни ему помочь, посоветовать. Ни ответил ему, что в своих книгах он отвечает на такие вопросы в общих чертах, но индивидуально
102//103
237
Ольга Николаевна Можайская (по мужу Емельянова; 1896—1973) — поэтесса и писательница, печаталась в газете «Возрождение», в «Новом журнале»; член правления Союза русских писателей и журналистов во Франции.
238
Предположительно не Унгер, а Унгерер — Эмиль (1888—1976) — немецкий философ, неовиталист.
239
В отличие от Лидии Юдифовны Бердяев Рима не любил, предпочитая ему Флоренцию, от поездок в Италию отказывался по политическим мотивам.
240
Лекция из цикла «Плоды русской мыслиXXв.» (Последние новости. — 1935. — 25 марта. — № 5114).