У Ни вчера был молодой швейцарец, кот<орый> пишет диссертацию о понятии свободы у Ни по сравнению с Кальвином и Лютером. Очень симпатичный юноша, социалист-христианин, член рабочего союза в Швейцарии.
Вечером 3-я лекция Ни. Тема «О человеке» — основная тема его философии[277]. Читал с одушевлением. Я с горечью думала: «Такую лекцию нужно было бы читать перед тысячной аудиторией. Она так насыщена глубокими мыслями, так богата содержанием, так много дает всякому, кто обращен к основным вопросам человеческого существования, к основным проблемам жизни».
Четверг, 14 ноября
Два года тому назад у меня была страшная встреча в вагоне трамвая с одной француженкой — Laurent. Она вдруг заговорила со мной так, как будто давно меня знает: «Мне кажется, что
124//125
я знаю вас лучше, чем вы знаете себя», и т. д. и т. д. И странно: я почувствовала к ней какое-то влечение и поняла, что встреча наша не случайна. Она дала мне свой адрес (недалеко от нас), и мы решили встретиться. Я была у нее. Она — вся вибрирующая, тонкая, слегка экзальтированно-религиозная... Культуры мало, но есть очарование утонченности всей ее натуры. Напоминает хрупкую, изящную японскую статуэтку, вазу, скульптуру... Наши встречи продолжались около года, а затем как-то непонятно оборвались, но я знала, что опять возобновятся. И вот через год она, узнав о болезни мамы, пришла, но сестра ее не приняла — маме было в тот день хуже. Я, узнав о ее приходе, написала, <чтобы> поблагодарить за внимание и сказать, что хотела бы увидеть ее и жалею, что не могли принять. На другой день она опять пришла и пригласила меня на прогулку с ней. Вместо прогулки зашли к ней и долго говорили. Связь вновь образовалась, но странно как-то, будто на каком-то ином плане... Расстались духовно близкими... Отношения с ней для меня лишнее подтверждение связи душ в предсуществовании. Иначе понять их нельзя, настолько они непонятны и необычны.
Пятница, 15 ноября
У Ни утром два англичанина. Приглашают на будущую в Англии конференцию христиан против войны. Один из них ведет дела лиц, отказывающихся от воинской повинности. Рассказывал о жестокости, с кот<орой> их осуждают. После отказа — три года тюрьмы. Затем вновь призывают, и если отказ — вновь три года, и так до тех пор, пока не согласится... Новый вид мученичества, куда более утонченный, чем костры и звери... И это век, гордящийся своей культурой, цивилизацией и прочими добродетелями!!
Ни вечером у своей переводчицы княгини Ирины Павловны... Она — редкий экземпляр великосветской дамы, интересующейся серьезными вопросами. Читает книги по философии, свободолюбива, правдива, проста, никакой условности, светской фальши. Работать с ней Ни очень приятно, он с ней очень дружен, очень расположен к ней.
Суббота, 16 ноября
Полдня уборка дома. Натирала полы, т. к. наш бедный А<лександр> В<икторович> все еще болен, и мы с сестрой работаем за него.
125//126
Ни уехал после обеда на собрание у Фондаминского (Пореволюционный клуб). Мама сегодня опять слаба. Тяжело видеть ее медленное угасание. Ее еще молодая душа борется с дряхлым телом так мучительно!
Воскресенье, 17 ноября
Утром письмо Ни от В. Н. Лосского[278] с просьбой напечатать указ мит<рополита> Сергия и объяснения Фотиевского братства[279] по поводу указа о ереси о. Булгакова. Ни в негодовании и волнении. Я, вернувшись из церкви, застаю его в состоянии гнева и возмущения. Хотя письмо и весьма почтительно по адресу Ни, но это, конечно, притворство и лицемерие самое отвратительное.
К чаю у нас: Гордин — мрачно-ортодоксальный еврей, Ф. И. Либ и пришедший с ним в первый раз проф<ессор>, изгнанный из Германии, Соломон, очень приятный и живой собеседник. Беседа шла у Ни в кабинете, чтоб не беспокоить маму.
Понедельник, 18 ноября
Ни с утра пишет ответ В. Н. Лосскому (заменяющий председателя Братства Фотия). Ответ, отвергающий печатать указ в «Пути», разъясняющий разницу между выяснением и доносом, весьма корректный по форме, но непримиримый и вызывающий по содержанию. Я делаю копию этого письма. Авось пригодится для всего этого постыдного дела.
Вечером Ни уходит на собрание с поэтами у Фондаминского. Я рада, что он попадет в другую обстановку после волнений этого дня с письмом. За завтраком по поводу письма он говорит: «Я — не пастух, а разбойник (по Ницше). Я никогда не примирюсь ни с какой ложью, не подчинюсь никакому насилию над совестью. Я ненавижу эпоху, в которой мы живем. Жажда власти у одних и рабство других!»
277
Тезисы лекции 12 ноября: «Проблема человека как основная проблема философии. Проблема духа. Дух, душа и тело».
278
Владимир Николаевич Лосский (1903—1958) — богослов, сын философа Н. О. Лосского, выслан из России вместе с отцом; в 1927 г. окончил Сорбонну, преподаватель Института Святого Дионисия в Париже, с 1931 г. глава братства Святого Фотия. В письме от 16 ноября 1935 г. он писал Бердяеву: «Мне крайне тяжело сознавать, что Вы воспринимаете в ложном свете нашу роль и наше настроение в деле суждения Московской Патриархии об «Агнце Божием» <...> Отвечая на запросы м. Сергия по поручению о. Елевферия, мы исполняли свой долг перед Церковью, высказывая по совести то, что мы думаем, и не являясь ни доносчиками, н клеветниками, ни душителями богословской мысли». В. Н. Лосский намеревался закончить систематический разбор книги Булгакова и послать его одновременно и о. С. Булгакову, и м. Сергию, однако указ с осуждением богословских взглядов Булгакова появился раньше, поэтому Лосский просил поместить в журнале «Путь» его разъяснения по этому вопросу (РГАЛИ. Ф. 1496. Оп. 1. Ед. хр. 587. Л. 1).
279
Фотиевское братство было одним из пяти православных братств, существовавших в межвоенный период в Европе. Было учреждено для защиты чистоты православной веры и идеи вселенского православия, заложило основы первых приходов с богослужением на французском языке.