Жон заставил себя открыть глаза и осмотреться по сторонам, стараясь не обращать внимания на боль.
Среди буйства красного, синего и оранжевого цветов смутно виднелся какой-то темный силуэт... Ему почудилось, или этот силуэт немного приблизился? А может быть, Жон сам придвинулся к нему?
Постепенно удалось различить и голос, который с трудом пробивался через рев пламени.
— Невозможно, — пробормотала Синдер. — Это невозможно! Почему ты еще жив?..
Жон открыл было рот, чтобы ей ответить, но раскаленный воздух просто не позволял ему что-либо произнести. Силы очень быстро его покидали. Он все-таки сумел поднять Кроцеа Морс. Ослабленные жаром мышцы с огромным трудом направили острие меча на силуэт.
Вполне различимые из-за язычков пламени на темном фоне глаза Синдер округлились.
— Аргх! — взревела она, и Жона окутало новой волной еще более жаркого огня, который сорвался с ее ладоней. — Сдохни уже! Ты — никто! Жалкий преступник! Мелкий паразит, выползший с самого дна криминального мира!
Здесь она не ошибалась. Жон действительно являлся всем перечисленным и кое-чем еще. Он был обманщиком, мошенником, лжецом...
Перед его глазами пронеслись воспоминания о Питере, Барте... даже о Бране.
И это тоже являлось правдой. Для них Жон был коллегой, другом и иногда собутыльником. Любовником, если не забывать о Глинде, которая с улыбкой водила пальцем по его груди, лежа с ним в одной постели.
Он помнил девочек из команды RWBY. Да и не только их. Команде RVNN Жон дал имя. Можно сказать, что он создал их, чтобы затем перековать до более-менее приемлемого состояния.
Жон являлся профессором и школьным психологом. Именно к нему приходили те, кому требовалось с кем-нибудь поговорить о своих проблемах. Те, кто боялся, что другие их за это осудят... Бывшая террористка... Девушка, которая пожертвовала своим детством ради заботы о младшей сестре... Студентка, на чьи плечи внезапно свалилась слишком большая ответственность...
Жон действительно был для них профессором.
Охотником.
— Сдохни! — крикнула Синдер, и в ее голосе отчетливо слышались страх, ненависть, ужас... даже паника.
Пламя просто не могло стать еще более горячим. У нее не имелось никакой возможности ускорить его смерть.
Кроцеа Морс поднялся чуть выше, упершись крестовиной в его плечо.
— Сдохни! — повторила Синдер. — Умри-умри-умри! Да умри же ты наконец! Почему ты еще не мертв?!
Потому что Бикон стал для него домом... пожалуй, даже жизнью. Той самой жизнью, о которой Жон всегда мечтал. Потому что Синдер сейчас угрожала всему этому.
Потому что он являлся профессором.
Жон закричал. По крайней мере, попытался закричать, поскольку ни единый звук не покинул его горло.
Он закрыл глаза и заставил непослушные ноги сделать еще один шаг. Кроцеа Морс медленно и неуклюже опустился.
Самый кончик меча что-то задел. Жон услышал полный боли вопль, а на его лицо попали капли какой-то жидкости, чтобы тут же испариться с обожженной кожи. Но он успел ощутить запах крови... крови и пепла.
Синдер продолжала орать от боли, шока и ужаса.
Ноги Жона подкосились, и он упал на колени.
Секундой позже его тело рухнуло на раскаленный пол.
Глава 63 – Освободившаяся вакансия
— Парень?..
Всё тело болело.
— ...вообще слышишь? Ты... двигаться?
Слова просто не складывались в осмысленные фразы, и это само по себе не предвещало абсолютно ничего хорошего. Глаза не открывались, но воображение помогало восполнить недостаток зрения. А еще мир вокруг казался гораздо темнее, мягче и тише, чем раньше.
— Эй!
Кто-то потряс его за плечо.
— Ничего не... Нужно... и подняться... Если останемся...
"Останемся? Где?.."
Разум попытался найти ответы на эти вопросы, но у него так ничего и не получилось. Вместо них вернулись некоторые ощущения, о чем Жон моментально пожалел.
Он оказался словно бы охвачен огнем, а кожа как будто начала отслаиваться. Какие-то части тела вообще не чувствовались, но с учетом того, что происходило с остальными, это было и к лучшему.
Кто-то потянул его за руку, поднимая куда-то вверх. Мышцы взвыли от боли, но сам Жон сумел издать лишь едва различимый стон. Прижавшаяся к чему-то мягкому, но всё равно весьма неприятному для него кожа совсем не порадовала передаваемыми ощущениями.
— Держу, — произнес всё тот же голос. — Крепись... Сейчас... это проклятое место.
Фразы стали чуть более осмысленными, и Жон внезапно понял, что произносил их хорошо знакомый ему и очень уставший человек.