— Мы не можем ждать, — сказала Бельфеба, слезая с коня, — она почуяла, что мы здесь.
Ши с опаской посмотрел на гидру. И действительно, чудовище направлялось к ним, наклонив одну из своих голов, при этом глаза неотрывно смотрели в их сторону.
Тетива лука Бельфебы вновь натянулась, и стрела длиной примерно в один ярд вонзилась глубоко в ноздрю чудовища. Голова гидры грохнулась о землю, глаза ее по-прежнему горели, остальные восемь голов взвыли от боли и ярости — чудовище приготовилось к бою.
— Бедняжка, как ей, должно быть, больно, — сказала Бельфеба, доставая следующую стрелу. — Поспеши, о муж мой! Мы должны прекратить ее мучения!
— Лучше подумай о нас, — Ши достал меч, — да, нам и вправду надо поспешить!
Следующая стрела Бельфебы со свистом вонзилась в основание шеи одной из голов. Гидра заверещала от боли, однако продолжала двигаться в прежнем направлении.
Ши стал произносить громко и нараспев:
Гидра, находившаяся теперь в нескольких ярдах от Ши и Бельфебы, издавала какие-то непонятные звуки. Чалмерс за это время разжег огонь под своим крошечным котелком, и в нем уже кипела таинственная смесь чего-то с чем-то. Легкий бриз дул в сторону гидры, и пять голов ее извивались из стороны в сторону, пытаясь увернуться от приносимого ветром запаха.
Шестая голова достигла невидимой стены, поднялась над ней и опустилась внутрь невидимого кольца, пасть, нацеленная на Бельфебу, разверзлась.
Ши закричал, кинулся к жене и оттолкнул ее в сторону. Гигантские челюсти ужасной пасти сомкнулись как раз в том месте, где мгновение назад была Бельфеба.
— Радость моя, — закричал Ши с облегчением, — ты…
Гидра в бешенстве зарычала, одна из ее голов, изогнувшись, потянулась к нему, страшная пасть раскрылась.
Ши отпрыгнул назад; чудовище все больше свирепело; Бельфеба лежала на земле, но, по всей видимости, она была цела! Эту голову он должен отсечь! Когда голова протянулась к нему, он подпрыгнул и ткнул мечом в нижнюю челюсть. Кровь хлынула потоком, голова завизжала, замотала из стороны в сторону перед самым лицом Ши. Он вскрикнул и в ужасе отскочил назад, стараясь увернуться от кровавого потока, так как он жег, как огнем! Ши вытер горевшее лицо рукавом, чувствуя, как щиплет кожу на лбу, но выяснить, почему это происходит, времени у него не было. Голова убралась назад. Со своего места он мог видеть, как поднимается на ноги Бельфеба; при этом его охватило чувство огромного облегчения, сменившееся сразу же кровожадным желанием убить чудовище, поскольку опасность потерять Бельфебу еще не миновала!
Монстр сам помог ему в этом. Раненая голова в конвульсиях отодвинулась назад; соседние головы с разинутыми пастями протянулись к Ши. Он отскочил и взял меч на изготовку. Одна из голов чудовища снова двинулась в атаку: голова рыскала по сторонам в такт его движениям, и страшная пасть щелкала зубами совсем рядом с ним. От смрадного дыхания чудовища его мутило, но он все-таки изловчился и вновь вонзил меч, на этот раз в мягкое нёбо.
Его голова едва не лопнула от пронзительного визга, как будто двадцать паровозов загудели разом. Голова с разинутой пастью отпрянула от него, вырвав меч из его руки.
Ши отступил назад, с трудом перебирая ватными ногами и не совсем понимая, что произошло. Он услышал звон тетивы лука Бельфебы. Чудовище снова заревело; Бельфеба, стоя рядом с Ши, обнимала его, стараясь успокоить, и все время спрашивала при этом:
— Гарольд, ты не ранен?
— Л-лук, — он пытался вдохнуть поглубже, безумным взглядом ища ее оружие, — мой меч… пропал…
Бельфеба поняла его намерения; она поняла также и то, что он серьезно не пострадал. Она натянула вновь тетиву лука, но как раз в этот миг гигантское облако благоуханного дыма обволокло их и голос Чалмерса провозгласил:
Оставшиеся шесть голов чудовища зашевелились, приподнимая носы к небу. Цвет тела монстра качал меняться начиная с хвоста, быстро перемещаясь по туловищу, которое становилось коричневым, а затем на нем отчетливо проступил рисунок коры дуба. Головы, свешивающиеся с окаменевших шей, задрожали, затем замерли, как бы врастая в те места, откуда исходили, и превратились в деревья, покрытые листвой. Пучки шерсти на головах дали побеги, на которых распустились листья; лапы, нижняя часть тела и мертвые головы вросли в землю, став корнями.