У Ады есть большая квартира в нашем доме, с парадного входа, с видом на Летний сад и Михайловский замок, а у меня во дворе, во флигеле. Большая квартира, большой джип, большие серьги, большая шляпа и большой кот, да Ада и сама большая. Раньше про таких женщин говорили «она хорошего роста». Ада хорошего роста и хорошего веса.
А ей еще нужна большая культурность, зачем? Впрочем, каждый человек о чем-нибудь мечтает, я, к примеру, мечтаю о коте. Это пустые бесплодные мечтания – не решаюсь, боюсь, а вдруг все коты такие, как Сема, и всегда полностью забирают власть в свои руки?
– Вот, гуляем. Он в последнее время очень увлекается свежим воздухом. – Ада кивнула на Сему.
У Ады нет родственников, кроме Семы. Кот Сема – такое наглое жирное избалованное существо, что кажется, будто Ада живет у кота, а не он у нее.
Кот раньше был Сенькой, пока кто-то не сказал Аде, что в хороших петербургских семьях кто-нибудь непременно еврей. Ада переименовала кота в Сему и хвастается: «В хороших семьях всегда кто-нибудь еврей, у меня – кот». Я никогда не знаю, когда она шутит, а когда всерьез.
Рассказывая о своей молодости, Ада иногда говорит «а у нас на стройке…», иногда «а у нас на флоте…», иногда «ау нас в буфете…». Если человеку нравится представлять свое прошлое окутанным таинственной дымкой, почему бы нет?
Не важно, кем Ада была, главное, что Ада не потерялась в новой жизни. У нее риелторская компания, она продает квартиры, а особенно удачна была последняя сделка, не помню с чем – с Петродворцом? Может ли быть, чтобы Аде удалось продать Петродворец?.. Переспросить неловко, теперь уж придется не знать.
– Да, так я и говорю: какое блядство! – повторила Ада.
– Что случилось? – спросила я.
– Представляешь, разделась сегодня, на жопе ни одной морщинки…
– И что? – все еще не понимала я.
– Что?! Так никто же ее не видит!
Ада энергично махала Семой и морщилась от переполнявшей ее злости.
– Ада… Ада, вы сами просили меня поправлять некоторые ваши выражения, вы не передумали?.. Если вы не передумали, чтобы я поправляла… Тогда, Ада, вместо слова, которое вы употребили, ну, на котором у вас нет ни одной морщинки, – я его ужасно не люблю, – можно сказать «попа». А вместо слова «блядство» можно сказать «какой ужас, какая обида»…
– Ты считаешь? Ну-ну, – неопределенно отозвалась Ада. – Я и говорю: какая обида, какое блядство! У меня Уже месяц как никого нет!
– Понимаю. – Я сочувственно кивнула. – Я пойду?
– Маша! – Ада навалилась на меня всем телом и прицепилась к моему локтю. – Ты чего морщишься? А-а, я на твоей ноге стою…
– Нет-нет, все в порядке, – поспешно сказала я, – мне не больно.
– Мне не больно, курица довольна, – передразнила Ада. – Машка! Ты мне сегодня приснилась, у тебя в руке была бутылка виски… Виски – это к перемене жизни. Твоя жизнь вот-вот переменится.
Ада увлекается снами – каждую ночь видит сны, а потом толкует их по старому соннику. Откуда в старом соннике бутылка виски?
Пока я не познакомилась с Адой, я не знала, что шестидесятилетние владелицы успешных риелторских компаний могут кричать на всю улицу «какая обида!» и «попа».
– Боюсь, что мне пора, – сказала я.
– А чего ты боишься-то? Пора, так иди, – кивнула Ада, все еще стоя на моей ноге, – я тебя не держу.
Какие у меня с ней отношения?
А) Дружеские.
Ада – моя подруга, в том смысле, что она может рассказать мне все, что захочет. Мы часто вместе гуляем с Семой.
Б) Деловые.
У нас с Адой сложноорганизованный бизнес.
Ада – коллекционер. Она коллекционер одной картины, моей.
Ада долго уговаривала меня продать ей акварель Бенуа. Или лучше Бенуа и еще что-нибудь, все равно что – чтобы у нее сразу же была настоящая коллекция. Объясняла, что это очень выгодная для меня сделка: она сразу же становится коллекционером, а я получаю деньги, не выходя из дома. «Ты такая тетеха, кто же тебя обманет, кроме меня», – сказала Ада.
А дальше… Однажды у Ады в очередной раз решалась личная жизнь. «Дай одну Бенуа повисеть, – попросила Ада, – у тебя их две, а я на первом свидании должна выглядеть культурно». Она собиралась представить дело таким образом, что они с Семой – коллекционеры из дворянской семьи. Вот я и дала ей Бенуа – на время. Понятно, что я не рассталась бы с Бенуа, даже если бы мне пришлось умереть под ним от голода и злобы! Но дать Аде на время – это совсем другое дело.
На время уже давно прошло, и теперь я не знаю, что мне делать… Ох, неужели так прямо сказать: отдайте Бенуа? Получится нехорошо, неловко – как будто я подозреваю Аду в том, что она специально забывает вернуть мне Бенуа… подозреваю ее в нечестности, в обмане. Обидеть Аду очень легко…