— К вам пришли! — загробным тоном сообщил Ганс, взирая на меня чарующими черными глазами.
От его голоса я поежилась, Роджер поспешил оказаться рядом, а профессор в предвкушении потер руки, словно бы только этого визита и ждал.
— Знаю, — ответил Лесски и направился к двери. — С гостями разберись! И… — Он обернулся на мгновенье, чтобы сказать: — Ирэна, я жду вас завтра в девять в своем кабинете.
Кивнула.
— И зови меня Дейр.
Кивнула вновь, но на этот раз от удивления чуточку помедлив. На что девятый подмигнул:
— А теперь кыш!
Глава 4
Утро наступило неожиданно быстро не только для меня, но и для сэра Лесски. Я, еле проснувшаяся, собравшаяся и голодная, обнаружила его в кабинете ровно в девять, как и было сказано. Однако мой правообладатель к встрече был не готов. Во-первых, в воздухе витал запах алкоголя и пряных духов; во-вторых, тут и там валялись предметы одежды, и не только мужской; а в-третьих, учинитель беспорядка спал здесь же, на узкой кушетке, в обнимку с маленькой подушкой. Всклокоченный, небритый, с темными кругами у глаз, он был чуть более одет, чем вчера. Все же брюки для верховой езды смотрелись приличнее короткого полотенца, хотя и не были нормально застегнуты. Профессор лежал неестественно вывернувшись и выгнув спину. Возможно, из-за узости кушетки, а, может быть, еще и потому, что за ночь несколько раз с ложа падал. О чем говорили красные отметины на шее, груди и внушительный синяк на лбу.
— Что вы здесь… делаете? — Хриплый спросонья голос оторвал меня от осмотра странных затемнений на его шее. Вроде бы и синяки, и в то же время какие-то они расплывчатые.
Я резко выпрямилась и отступила, с трудом не скатившись до смущенного писка.
— Жду, когда вы проснетесь.
— Зачем? — Настороженный взгляд на двери, по обстановке вокруг, затем на меня.
— Чтобы обсудить организационные детали, касающиеся моей… должности. — Нахмурился, и я поспешила сказать: — Надеюсь, вы помните вчерашний вечер. Вернее, ночь…
Нет, смотреть на него, такого раздетого, было выше моих сил. Я прошлась по комнате и, отыскав рубашку среди разбросанных вещей, протянула ее девятому.
— Учтите, мистер Донели уехал спозаранку и договор забрал с собой.
А про себя добавила, что он сбежал через окно, забыв застелить кровать, закрыть створки, позавтракать и предупредить меня о причине побега. Вариантов, объясняющих его поведение, было два: он испугался либо меня, либо Лесски. А может быть, нас обоих?
— Криба… — Профессор сел на кушетке, но рубашку не взял. Со страдальческим видом схватился за голову: — Уж лучше бы я не помнил, что было вчера.
Я удивленно выдохнула. В другое время состояние мужчины мне было бы понятно, но сейчас, после ночи раздумий и волнений, а затем тяжелого пробуждения в логическом мышлении мне было отказано:
— Да как вы смеете? Вы же дали согласие и договор подписали фамильным росчерком! Самостоятельно, без принуждения… — Последнее подчеркнула. — Это было ваше решение, и за него нужно отвечать.
— Да? — Он тихо хохотнул и потер затылок, глуповатым тоном соглашаясь со мной: — Тогда ладно. Тогда… если дал, сдержу. — И прохрипел в просительном тоне: — Воды принесите.
— Что? — Готовая бороться за свое право находиться в этом доме и работать честным трудом, я не ожидала, что от Лесски последует просьба.
— Вы служка, а я воды хочу. — Он медленным движением убрал одну руку от головы и указал на горло. — Принесите, будьте добры. Першит…
— А…
Смущенная собственной непонятливостью, я выскочила в коридор и отправилась на поиски кухни. Звать Ганса или другую прислугу на помощь не захотела. И сама могу позаботиться о Лесски, даже если сгораю со стыда и желаю загладить свою оплошность. В кабинет я принесла кувшин с водой, а также состав от похмелья, приготовленный на скорую руку. Благодаря папеньке я знала таких четыре и смешала тот, ингредиенты которого нашла в кладовой. Войдя, застала девятого в процессе одевания или, скорее, осмысления, почему рубашка, рукава которой он уже порвал, лопнула еще и на спине. Я виновато прикусила губу, потому что на плечах мужчины висел женский атрибут.
— Снимайте…
— Не мой размер?
— Фасон также не ваш. — Поставив поднос на столик, взяла кувшин, чтобы налить воды в стакан, но уронила его, услышав хриплое:
— Жаль, ткань приятно льнет к телу…
Грохот, звон, звук воды, стекающей со столика на пол, а сверху слышится шутливо-грозное:
— Вычту из жалованья.
Недоверчиво покосилась на девятого, стараясь понять, в своем ли он уме.