В любом случае понятно, что, беря в жены бесприданницу, он рассчитывал на мою восторженную благодарность и сопутствующий ей ежегодный отел. И конечно, о том, чтобы остаться в Девенсии и продолжить учиться, речи быть не могло. Удел жены без рода и золота — деревня и экономичный корм, в преимуществе самостоятельно выращенный. В моем случае это тем более верно, так как Томас не только самовлюблен, хамоват и невоздержен к спиртному, он еще и скуп во всем, что не касается его лично. Если я откажусь без должного предлога, меня ожидает участь крибы — заключенной на основе невыполненного брачного договора. Не откажусь — участь коровы, живущей в хлеву мясника. Почему мясника? Потому что никто не знает, когда я надоем его милости. Поэтому лучшим выходом из положения станет его личный отказ от притязаний на больное «животное», то есть на меня.
Обдумав все тщательно и поэтапно, я «случайно» попала в лазарет академии и подменила свои результаты ежегодного медицинского осмотра. А именно попросту добавила в карточку пару неприятных хронических болезней и одну якобы семейную. Как-то давно папенька говорил, что тетка его троюродная чем-то таким болела. Пусть она родственница дальняя, зато болячка получается вполне родовая. Но лишь этим я не ограничилась. И по приезде домой отчаянно-нечаянно пожаловалась наемной поварихе, что неважно себя чувствую. Точнее: грудь болит, живот крутит, от еды воротит, а ноги и руки дрожат и покрываются странной сыпью.
Не прошло и дня, о моем недомогании приехал справиться сам барон и его доктор. Полноватый мужчина преклонных лет в черном сюртуке и накрахмаленной рубашке, с простым платком вместо галстука. Он смотрел на меня внимательно и отчего-то настороженно. Странное дело, разве можно поставить диагноз по тем обрывкам, что я передала кухарке? Или же весть, докатившись до жениха, обросла новыми подробностями?
Как бы то ни было, дабы обезопасить себя и еще раз уверить доктора в своей болезненности, я, закашлявшись, дрожащей рукой протянула ему карточку результатов с последнего медосмотра. По ходу прочтения лицо его становилось все более белым и удлиненным, и руки теперь дрожали точь-в-точь как мои.
— Мистер Рега, что-то случилось? Вам не нравится мое физическое состояние?
Дрогнул и дыхание задержал.
Неужели боится, что моя семейная болячка примет его за родного? Или же хронические заболевания сочтут достойным носителем? Ответом мне стал его неуверенный шаг назад, затем еще один и еще. Я удивленно вскинула бровь. А мужчина отступал до тех пор, пока стена не преградила ему путь, где он на мгновение зажмурился и все же решился дышать. Хрипя и хватая ртом воздух, джентльмен с трудом нащупал рядом стоящий стул и упал на него.
Обреченно скривившись, доктор целых пять минут молчал, а затем спросил надтреснутым голосом о последних моих женских недомоганиях. К счастью, сэр Норвилл оставил нас в гостиной тет-а-тет, дабы поздороваться с папенькой, так что я, не стесняясь, говорила прямо.
— Если честно… — кашлянула, забыв прикрыть рот ладошкой с платочком, — даже не помню, когда они были в последний раз. Меня тогда скрутило не на шутку, и я несколько раз теряла сознание…
Сглотнул. Удивление, брезгливость и вместе с тем жалость, отразившиеся на лице почтенного человека, навели на мысль, что с болезнями я перестаралась. Впрочем, размышлять на этот счет мне долго не пришлось. Доктор со вздохом облегчения поднялся, отложил мою карточку на стол для писем и неожиданно вспомнил о делах. Не иначе, услышал шаги моего жениха и поспешил ретироваться.
— Сэр Норвилл! — стараясь не показать своей радости, воскликнул мужчина, когда барон вошел в гостиную. — Как ни жаль мне признавать, но я должен срочно откланяться. Так как время не ждет, а я сегодня не в своей карете, не могли бы вы доставить меня на место?
Вот так он решил увезти жениха не только из комнаты, но и из дома больной невесты. Хороший знак Я с трудом сдержала улыбку и позволила себе не дрожать излишне сильно.