«Этот юноша, я хорошо помню, смог произвести на многих из нас впечатление. Несмотря на то, что на Крекере было тогда просто ну очень-очень темно, наверное, не светлее, чем в кротовой норе. Он умудрился остаться настолько бледным, что от него шла люминесценция. За его важность и постоянное общение с профессорами мы прозвали его Балдой. Но был один эпизод, который потом надолго связал нас дружбой. Во-первых, мы с ним сразу почуяли какое-то сходство: он любил, чтобы всю работу за него делал робот, я – только начинала любить. И, конечно, очень много было таких рябят, которые только прибыли с Земли и их очень жутко начинало ломать работать. Но в один день во время сборки минерального материала мне было действительно тяжелее всех. Видимо, я совсем была не готова. Мы шли назад в море плавающих в воздухе мешков в поле искусственной гравитации, которое создавал орбитальный лагерь. И все мешки сплошь набиты тяжеленными камнями, которые боты собирали за нас весь день. Мне было мучительно легко… И я знаю, что будь другой челодрон, он бы этого не заметил, но тут Балда достал пульт, который доверял ему начальник экспедиции, и отключил поле для мешков надо мной. Мешки свалились мне прямо на шею, я сломала ногу, и потом ещё грыжа была… но как же я благодарна ему именно за тот момент, когда они сверху упали, за этот живительный глоток труда, Бот мой, за этот мышечный резонанс – я без него бы вообще могла бессмертной остаться! После этого я намного чётче отсканировала, кто он такой. Это помогло меньше работать.»
На следующий год произошла судьбоносная встреча для всей последующей жизни В. А. В 3091 году он впервые участвует в экспедиции под начальством Ю. В. Бармалея, от которого зависела тогда вся наука соседских звёзд и с которым их свяжут непростые, сложные отношения до самых последних дней. Именно по рекомендации Ю. В. (самого!) молодого специалиста Василия на следующий год порекомендуют в аспирантуру Академии Наук. В той судьбоносной экспедиции, принимая участия в исследованиях на Полярной Звездище, он встретит свою будущую супругу и дополнение до 2-х – Цереру Руфимовну Циолковскую, с которой у них сразу же завяжутся романтические отношения, продлящиеся световой год. Через три года отпразднуют свадьбу, после которой родится дочь Милена (3094). К этому времени ещё недавний гумоноид, молодой инсургент Василий Хайло станет младшим научным сотрудником отдела астрологической инженерии Института космологии МАН, блестяще защитив диссертацию: «Слезоточивое излучение Луковой звезды». Многие современники и представить тогда не могли, что на их глазах в 90-е годы XXXI столетия складывается новое направление в космополитической астрономии – квазАроведение, крупнейшим представителем которого, фактически основоположником станет Василий Астрович. С этих пор начинается череда его полетов в составе экипажей Ю. В. Бармалея, а полученные в ходе их наблюдения лягут в основу собственных научных трудов. Интересно, что в это время как никогда прежде проявляется талант В. А. по идентификации минеральных россыпей с различных планет. Синева Сергеевна не случайно вспоминает в связи с этим картину, когда почти на каждой высадке в атмосферу возникала необходимость отличить камни Солярного круга от камней Салатовой планеты. Академик Бармалей никогда не был силён в этом и последнего не скрывал. Что уж говорить об остальных участниках экспедиции. Как только боты поднимали новый более или менее выразительный образец, он тут же подбегал к своему ученику: «ну, что, Вась, а это.. это солярка?» В. А. брал камень, подносил вплотную к лицу, пристально прищуривался на него, поворачивал на бочок, нюхал, облизывал и со вздохом произносил: «не, это Салатово!»
Параллельно с этим идут его самостоятельные разыскания во временных трещинах (Молочный Колодезь, 3096; Звёздные Сливки, 3098). Все это позволяет ему в 3099 периоде написать статью «Экономика замкнутых квартир» в журнале «Междисциплинарные исследования», где впервые высказывается его версия о том, что первая Вселенная произошла в результате осаждения гравитирующих пыльевых масс на упругую поверхность межзвездной среды. За эту работу через 10 лет ему будет присуждена премия Вселенского «за вклад в науку». В 4001 г. исследует со своим отрядом области протяженности двух суперструн DB-71 и ID-45, и на основе анализов пишет работу: «Кошачий вопрос в кинодинамике собачьих потоков Жучки в степени π,45». В том же году эта работа защищена как кандидатская диссертация. В научной среде есть легенда, что впоследствии она была съедена В. А. как дессерт.
Вообще, в научном творчестве В. А. было три направления: квазароведение, зоология созвездий и тема его родного Плутона. По разным причинам в течение его жизни они время от времени сменяли одна другую, и та или иная выходила на первый план.