Нетрудно догадаться, что первого и главного тоста был удостоен выдающийся академик всех времен и народов «Энгельгардт», хотя не был обойден вниманием и «ресторанный аферист», акции которого заметно выросли в цене. О лучшем хэппенинге я и не мечтал.
Через несколько лет ресторанная компания почти в полном составе (включая автора и отсутствовавшую Талину Васильевну Сдасюк) была представлена к соисканию Государственной премии СССР за разработку нового научного направления, связанного с исследованием географических проблем стран «третьего мира». Увы, данной затее (прошедшей не только четвертьфинал, но и полуфинал, и провалившейся лишь в финале), родившейся тогда в ресторане «Прага», не суждено было закончиться хэппенингом — не помог ни академик «Энгельгардт», ни «ресторанный аферист».
А жаль. Вот так и проходит мимо мирская слава.
11. КРИЛЬ КАК НАУЧНЫЙ ОББЕКТ
И «ЗАКУСОН»
Есть два рода талантов: одни тебя подавляют своим блеском и величием, лишают дара речи; другие, напротив, раскрепощают, как бы развязывают язык и воображение, не уменьшают, а увеличивают тебя на свою же величину. Именно таким я узнал несколько десятилетий назад Соломона Слевича. (Правда, как выяснилось позже, познакомились мы с Соломоном Борисовичем еще раньше — в каюте капитана дизель-электрохода «Обь» перед отправлением судна в Антарктиду: он был приглашен как обожаемый учитель, наставник мореходцев обожаемый мореходами преподаватель, наставник и бывалый зимовщик (ученый секретарь 2-ой советской антарктической экспедиции), ну, а автор попал совершенно случайно в качестве родственника помощника капитана, и помогал готовить по торжественному случаю бутерброды с колбасой. (Любопытно, что некоторое время мы жили по близости, в одном районе Ленинграда, и на не совсем удачную нашу реплику, смысл которой сводился к тому, что Соломон Борисович живет сразу «за мной», последовал остроумнейший ответ: «Да, конечно, впереди тебя я жить просто не имею права!»).
Слевич сразу предстал в сущности, наверное, самого демократичного и «свойского» человека из этого окружения, с которым можно было запросто вести разговоры буквально на все темы, включая запретные (помнится, на чей-то вопрос о его хобби, тут же последовал оригинальный ответ: «конечно, женщины!»). Редко кто был столь щедро наделен даром светскости — не какой-то пьяной, «застольно-подстольной», а самой светлой, рассудительной, которая у него никогда не превращалась в нечто общественно-престижное и, тем более, в элемент личной выгоды. И это притом, что круг «богемных» друзей у него был очень широк. На устраивавшихся им «вечеринках» иногда присутствовали весьма известные народные артисты (и артистки), главные режиссеры, что, с одной стороны, свидетельствовало о незаурядных качествах самого хозяина, а с другой — придавало дополнительный шарм подобного рода раутам-тусовкам.
Это были те времена, когда большое уважение еще вызывала не только докторская мантия, но и звание кандидата наук. Соломон Борисович уже тогда был автором нескольких серьезных книжек (посвященных, в частности, Антарктиде), что в процессе общения с ним вызывало неподдельное чувство восхищения этим человеком. Можно сказать, что именно он привил целому поколению ленинградских (и не только!) географов интерес к шестому континенту, поскольку ему, как никому другому, удалось доходчиво и увлекательно рассказать читателю об этой, расположенной «на куличках» земле. (Имеется в виду, прежде всего, его работа «Ледяной материк сегодня и завтра» 1968 г.).
Более глубоко с творчеством Соломона Борисовича пришлось познакомиться в процессе обсуждения его докторской диссертации. Деликатный штрих в этой связи заключался в том, что, будучи еще достаточно «зеленым», автор этих строчек был «назначен» секретарем партийной организации географического факультета, а согласно существовавшему тогда положению, партийный представитель непременно состоял членом диссертационного совета. По заданию таких «зубров» как Дмитревский и Лавров, мне пришлось несколько дней усердно штудировать нетленный труд Слевича и участвовать в предварительном его обсуждении, стремясь при этом еще и не «ударить в грязь лицом». Поскольку слишком комплиментарные рецензии не приветствовались, надо было искать допущенные в работе хотя бы символические «огрехи».
Они были незамедлительно обнаружены в призыве соискателя расширить масштабы вылова ...криля— маленького рачка, в изобилии водящегося в антарктических водах. (Впрочем, согласно энциклопедии, криль — это собирательное название мелких морских планктонных ракообразных в поверхностных слоях воды умеренных и высоких широт океанов обоих полушарий). Очень жалко стало этого самого криля! Острие нашей критики ассоциировалось с угрозой поголовью китообразных, для которых криль служил основным источником протеинов. Честно признаться, наша критика была не беспочвенной. Объемы вылова криля быстро возрастали, в частности, в связи с появлением 200-мильных экономических зон, ограничивавших вылов морепродуктов другими государствами, вызвавшим передислокацию как советских, так и иностранных траулеров в антарктические воды.