– А связь Хачирова и Кургаева, на чем она основана, только ли на финансах?
– И тот и другой занимают в движении «Свободный Кавказ» довольно высокие посты. Хачиров, как я уже говорил, «теневик», считай, заведует финансами. А Кургаев – один из лидеров партии. Но ты прав, скорее больше всего их связывают именно финансы: нечестная игра, когда за рубежом оседают... деньги партии, – Левин рассмеялся собственному каламбуру. – Похоже, все.
– Ты не рассказал про Иванова.
– Ах да, совсем забыл. Короче, старик, этот Кургаев чуть ли не публично пригрозил, что Иванову не жить, если тот не вернет документы. Тот воспользовался фактом наезда и сделал заявление, что «в случае моей смерти прошу винить такого-то». Так что главная фигура – Иванов, а не Белокуров, который, правда, еще долго будет тявкать из-за границы. Главное – документы.
– Я не сыщик, искать ничего не стану. Если я приму предложение Руслана, то только относительно этого Белокурова.
– Как скажешь. А вообще я предполагал, что ты откажешься от Иванова как от клиента. Ведь его нужно не только «усыпить» на веки вечные, но и достать документы. Для тебя, да и для всех проще, если Иванов хранит бумаги дома. Если в сейфовой ячейке в банке, то, с одной стороны, дело усложняется, с другой – наоборот. В этом случае тебе не придется возиться с бумагами, просто передать Руслану карточку на право пользования индивидуальным сейфом и ключи – их может быть два, по желанию клиент может запереть пенал на дополнительный замок. А дальше это их дело. Только гарантии должны быть стопроцентными.
– Ты говоришь так, словно я уже дал согласие.
– Я не говорю именно так, я просто говорю. Дай мне закончить. На чем я остановился?
– По-моему, ты не останавливался.
Левин махнул рукой и продолжил:
– Я интересовался этим типом, Ивановым, сейчас, навскидку, могу сказать, сколько денег он тратит на собственную безопасность. Так, в человеко-часах это выходит... порядка ста долларов. А караулят его круглые сутки, провожают на работу и с работы, дежурят возле подъезда, если он дома, и буквально держат оборону, когда он ночует на загородной вилле. День на день не приходится, но в среднем он тратит до двух тысяч долларов ежедневно, – многозначительно закончил Левин и без перехода сказал: – А что насчет слабого пола, пригласить?
– Если только ты закончил.
Радзянского не обескуражила сумма, названная Борисом, некоторые бизнесмены за свою безопасность платят на порядок больше. «Усыпить» этого Иванова можно, но вот доискиваться, где он хранит компрометирующий материал на Югбизнесбанк, – это лишняя работа и дополнительная головная боль. Смерть Иванова, понятно, должна быть естественной, поскольку угрозы в его адрес недвусмысленно указывали на первых лиц Югбизнесбанка. Им и так попортили нервы обысками, а в связи с убийством Иванова правоохранительные органы не дадут им житья. И как знать, возможно, найдут, за что зацепиться.
Радзянского не насторожил объем информации, который буквально вылил на него Борис Левин. Дело достаточно тонкое, чтобы справиться с ним, нужно, во-первых, разобраться в деталях, поскольку в случае с нежелательным свидетелем Белокуровым вначале придется найти его; а порой и небольшая, казалось бы, незначительная деталь помогает в поисках. Важно знать мотивы, средства, которыми располагает или может располагать разыскиваемый, и так далее (по словам Левина, Иванов за документы заплатил Белокурову все те же полтора миллиона долларов, собственно, ущерб, нанесенный Белокурову Югбизнесбанком).
Что касается Иванова... Руслан и о нем дал достаточно обширную информацию, надеясь, наверное, что его предложение примут пакетом.
«Нет, – еще раз подумал Радзянский, – если я и соглашусь, то только на вариант с Белокуровым. В Каире, если он действительно там, его убрать проще, чем в Москве».
Пока он размышлял, Левин взял инициативу на себя и, не присаживаясь к дамам, жестикулировал в сторону оставшегося за столом приятеля.
– Я же говорил! – вернувшись, он кивнул на официанта. – Смотри, Лева, сколько они ему отлистывают! Сидят тут, наверное, с утра.
Расплатившись, дамы, о чем-то доверительно перешептываясь, напустив на себя таинственность, сели на предложенные места.
Левин, ничуть не смущаясь, тут же представился ректором МГУ, а Радзянского отрекомендовал как директора холдинга «Медиа-мост» Владимира Гусинского, причем называл его Левой. Дамам было весело.
– Если серьезно, – продолжил Борис, «съезжая с «Моста», – то вот Лева, к примеру, торгует живой рыбой, а я хожу у него в помощниках. А где работаете вы, наше новое приключение?
От «торговцев живым товаром» исходил терпкий аромат дорогого одеколона, на уверенных лицах играли чуть снисходительные улыбки, во всяком случае, они таинственностью отвечали на таинственность. Болтали долго, Левин пил пиво и часто бегал в туалет. Возвращаясь, говорил: «Ну-с, на чем мы остановились?»
А Радзянский вот уже на протяжении получаса бросал взгляды на столик возле эстрады, где в одиночестве устроилась спутница Руслана Хачирова. Лев узнал ее сразу, она прошла мимо, обдав его природной свежестью и утонченным запахом духов. Ее волосы были слегка влажными, на лице едва приметно лежал макияж, а в ушах посверкивали изящные серьги с цирконом.
Одна из дам проследила за его взглядом, с превосходством оглядела молодую особу и как бы невзначай коснулась под столом коленом ноги Радзянского. Когда в зале зазвучала медленная музыка, она потянула Льва за руку:
– Потанцуем?
Обнимая партнершу за талию и покачиваясь в такт музыке, Радзянский, когда оказывался лицом к девушке, продолжал разглядывать ее, подметив, что она отказала вначале одному парню, пригласившему ее потанцевать, затем другому. Последний оказался более настойчив и сделал попытку присесть за ее столик, но девушка что-то сказала ему, и он ушел. Музыка звучала довольно громко, по артикуляции и нахмуренным бровям девицы Лев с большей долей вероятности перевел ее отказ: «Я же сказала, что нет. Оставьте меня в покое!»
Он так сосредоточился на девушке, что не разобрал слов новой знакомой.
– Простите, я не расслышал.
– Я говорю, что вы не туда смотрите. – Она теснее прильнула к нему, и Лев почувствовал жар ее грудей и бедер.
Он слегка отстранился.
– Боюсь, мне придется прикрываться вами, когда закончится танец.
Она поняла его, и самодовольная улыбка не сходила с ее лица, пока не кончилась музыка.
Потом ее бесцеремонный взгляд скользнул на шорты Радзянского.
– Все в порядке?
– Боюсь, мой ответ разочарует вас.
Развязность этой женщины все больше не нравилась Льву, хотя на что еще можно рассчитывать? Невольно реабилитируя ее в своих глазах, мысленно он поправился: раскованность. Ему не нравилась ее чрезмерная раскованность. Она симпатична, но не та, с кем Лев с удовольствием провел бы ночь. И дело не в том, что Борис поторопился; то ли душа не лежала (хотя при чем тут душа, когда речь практически идет о теле), то ли виной всему эта девушка, на которую помимо воли все чаще бросал взгляды Радзянский. Сравнивал ли он ее со своей соседкой, которая продолжила отвлекать его от юной особы прикосновениями под столом? Наверное, да, потому что ему хотелось наступить на ногу женщине, сделав ей больно.
Вечер был испорчен. Вероятно, окончательно, поскольку спутница покинула Радзянского спустя пять минут после того, как Левин увел свою сивую в номер, предоставив право расплачиваться своему приятелю. Что Лев и сделал, облегчив свой кошелек на девять сотен. Он пересилил в себе желание обернуться на девушку и вышел из ресторана в дверь, ведущую на пляж. Араб спустился к морю и пошел вдоль прибоя.