— То есть?
— Тот человек на приеме совершенно не собирался вас убивать, он только притворялся. Дело в том, что он — специалист моей квалификации, не ниже, то есть при желании он просто навестил бы вас вечерком и прикончил прямо на дому или выдумал еще что-нибудь, не менее интересное.
— Тогда…
— Тогда повоюем, младший сержант запаса Крупин? Считайте себя временно призванным на службу. На время операции командиром назначаю себя, я все-таки подполковник. Запаса, естественно. Кстати, мы с вами были в Афгане почти в одно и то же время…
— Я должен вам верить?
— Думайте.
— А моя служба безопасности?
— По моим самым скромным подсчетам, в ней завелось сразу несколько «кротов». Ну, что решили?
— Согласен. — И мы скрепили наш договор крепким рукопожатием.
— Давно собираюсь спросить: откуда у вас мозоли на ладонях? Грядки, что ли, вскапываете на досуге?
— Гирьки поднимаю, — смущенно улыбнулся олигарх.
— Гирьки — это хорошо. Ладно, начнем работать.
И мы начали.
Через час я покидал гостеприимный дом, куда вломился без приглашения.
— Все запомнили?
— Товарищ подполковник, — голосом обиженного дембеля протянул Крупин, — Вы уж меня совсем за идиота не держите.
— Товарищ младший сержант, — голосом коменданта стольного города Кислодрищенска отчеканил я, — в нашей работе мелочей не бывает. — И уже нормальным тоном продолжил: — Ситуация, Петр Николаевич, достаточно серьезная, но шансы на успех у нас есть. Главное, постарайтесь не показать окружающим, что вы знаете о прослушке. Звоните мне только по этому телефону, обязательно включив вот этот приборчик.
— Даже из собственного сортира?
Интересно, это у него всегда лексикон такой или он службу вспомнил?
— Именно так. Во-первых, там тоже может быть что-то установлено, а во-вторых…
— Что во-вторых?
— Во-вторых… Тишина в студии! — Я выключил глушилку и поднес аппарат к его пиджаку. Загорелась красная лампочка. — Вот видите, ваш гардероб тоже весь в «клопах». Придется некоторое время потерпеть эту гадость. Звоните мне только в экстренных случаях. Если надо, я сам выйду на связь. Однако загостился я что-то. После моего ухода ждете десять минут, потом отключаете прибор и баиньки. Кстати, за что у вас орден Красной Звезды?
— Вел огонь из подбитого «духами» танка, уничтожил огневую точку противника.
— Этих мы тоже уничтожим. Все, мне пора.
— Может, на дорожку? — Он кивнул в сторону бара.
— Сейчас не могу, вот когда все закончится…
— Литр приговорим, — потер руки младший сержант-олигарх танковой службы.
— Обязательно. — И я выскользнул из спальни.
Путь от Валентиновки до железнодорожной станции Щелково я проделал легкой физкультурной трусцой, уложившись в сорок минут. На заасфальтированном пятачке у билетных касс, где во времена оные посреди никогда не пересыхающей лужи находился знаменитый на всю округу пивняк, любовно прозванный аборигенами «Малой Землей», стоял грязно-зеленоватого цвета старый «москвичок», помнивший еще перестройку с ускорением и идиотическую трезвость с, мать ее, гласностью. За рулем сидел типичный лох и пялился в никуда. Я сел рядом с ним, и лохов в машине стало вдвое больше.
— Еще раз здравствуй.
— Физкульт-привет.
— Я у тебя сегодня заночую?
— Бога ради.
— Пожрать и выпить найдется?
— Не вопрос.
— Тогда трогай, извозчик, дома у тебя переговорим, а сейчас я подремлю немного, а то глаза слипаются.
— Баю-бай.
Часть вторая
Глава 14
Продрых я почти до полудня следующего дня — и все равно чувствовал себя усталым. Не было ни малейшего желания вступать в драку (а придется), напротив, вся моя сущность жаждала покоя и неги. Сейчас бы бросить все к чертовой матери и прогуляться, скажем, по Арбату, вернее, по тому, что от него осталось, или по Тверской, а может, взять да и смотаться в мой любимый пивняк «Шварцвальд» на Соколе или в «Главпивторг» на Лубянке. Совершенно не хотелось в очередной раз спасать мир, а осознание того, что никуда от этого не деться, совсем не добавляло жизненных сил и исторического оптимизма.
Кое-как и через силу размявшись, я позавтракал тем, что бог послал Вите, и, позаимствовав из его кабинета лист бумаги, устроился на кухне с чашкой специально заваренного для поддержания хилых умственных сил кофе и принялся рисовать разного рода геометрические фигуры. Почему-то именно это занятие всегда помогало мне сосредоточиться.