Насколько же это близко? Может ли ломаная линия заменить практически кривую? Будут ли чувствительны отклонения? На все мог ответить лишь опыт, лишь тогда, когда все разрисованные элементы и все графики перейдут с карточек Александра Ивановича на монтажную панель. И еще это зависело от того, как верно и чисто проведет Марк Вятич соответствующий опыт.
- Один! Два! Три! - посылает Марк последовательно токи разной величины в новую систему узла квадратов: шеренга зеленых баллончиков с катушечками сопротивлений.
- Один! Три и девять! Восемь и… нет, ровно девять! - отмечает Мила результаты возведения.
Марк снимает характеристику.
Каждые полтора-два часа новая характеристика. Из отдельных отрезков вырастает общая линия, чуть изломанная в некоторых точках, как на переходных ступеньках. На эти-то изломы и смотрит, смотрит Марк: как они сглаживаются, приближаются ли к действительно кривой? Смотрит и анализирует. А потом Александр Иванович смотрит и анализирует.
И каждый раз надо еще подправить, подстроить там, на панели, в узле квадратов, чтобы еще и еще округлить изломы, приблизить ломаную к плавной кривой. Дать лишние обороты проволоки на сопротивлении, точнее от-регулировать напряжение, питающее выпрямитель… Тонко рассчитанное, крайне малыми шажками продвижение к цели.
И каждый раз при любой перемене снова и снова повторяется в течение долгих часов:
- Один! Два! Три! Четыре!..
В комнате лаборатории почти только это и слышно, и все остальное как будто следит за этим в пристальном ожидании оттуда - со столов и полок, из дальних углов, где поблескивают стекло ламп, пуговки металлических кнопок, глаза циферблатов и экранов.
Александр Иванович сидит за своим столом, спиной к Марку и Миле. Он занят как будто своим, но он все время там, с ними, за этим опытом, все слышит, каждый возглас, каждый его оттенок, и круглый его затылок напряжен вниманием.
Изломы на графиках постепенно круглеют, и линия отрезков приближается и приближается к той идеальной параболе, которая отражает в своей плавности точность квадратов.
Кажется, дважды два будет четыре.
И ВДРУГ…
Все было проверено и отлажено по отдельным узлам. В мастерской внесены в макет всяческие дозволенные и недозволенные переделки, ранние и поздние варианты. И оттуда пришли в лабораторию компактно собранные металлические ящики. Блок усиления, блок питания… Все уже готово? Поставить только вместе и запустить в целом.
И ничего не получилось. Ровным счетом ничего. Вся эта комбинация, составленная вместе, отказала. Она просто не работала. Никакого напряжения на выходе прибора. И куда девалось все усиление? Полный разлад.
Александр Иванович и Марк стояли в недоумении перед делом собственных рук, и каждый вглядывался в макет по-своему, словно оставшись с ним один на один. Человек и своенравная электроника, вышедшая вдруг из повиновения. Кто кого?
Они не посвятили в это даже Клейменова. Трудно понять со стороны, как это может так случиться: делали, делали, и вдруг…
Но почему же не работает? По отдельности все было хорошо, а вместе - изволите видеть. Роковая ошибка, несчастье? Нет, совсем не то. Они не видели в этом никакой катастрофы. Они видели только еще один этап работы, досадный, нелегкий, но, как видно, необходимый.
Странно, но среди электронщиков живет не то вера, не то убеждение: «Если сразу получается, тут что-то подозрительное». Всякая схема должна быть проработана до мозга костей, так сказать выношена в муках и в борьбе с капризами, неполадками, неожиданностями, помехами. Тогда становится она плотью и кровью самого исследователя, и тогда можно за нее ручаться.
Чувствовать схему - не в этом ли одно из драгоценнейших качеств всякого, кто ведет лабораторный поиск? Александр Иванович и Марк мысленно прощупывали сейчас все звенья электрического организма, еще глубже вживаясь в него и стремясь прочувствовать, разгадать, почему же он так заупрямился. Они расчленяли вновь целое по отдельным узлам и представляли себе их взаимное влияние. Один узел мог продолжать, развивать работу другого, а мог и напротив: одним своим присутствием мешать остальным и разрушать их положительное действие. Влияние накладывается на влияние, жесткая цепочка взаимных влияний - и вся система выходит из режима. И вот - не работает.
Новая полоса мелочного расследования и деликатных ухищрений. Учет скрытых, случайных связей в собранном приборе, от узла к узлу, от каскада к каскаду. Раз-деление на полезное и вредное. Нейтрализация всего, что наносит вред и мешает. И настойчивая, последовательная расчистка пути сигналов от гребешков, постепенно по всей схеме, от узла к узлу, от каскада к каскаду. Словом, искусственное и искусное выравнивание режима.