Лана не слушала, её голова была занята другим. Мыслями она была в соседней комнате, с дневником в руках.
— Мне пора... — сказал он, видимо заметив, что она последние десять минут витает в облаках — Я и так задержался.
Проводив его до машины, Лана помогла с пакетами.
— У тебя новая машина?
— Да вот, приобрёл пару лет назад, — сказал он и провёл ладонью по жемчужно-белому боку огромного кроссовера. — Нравиться?
Кивнув и попрощавшись, она вернулась в дом, и в нетерпении открыв тетрадь, предусмотрительно спрятанную под подушкой.
«29 января 1946 года. «Он мёртв! Но я мертва уже давно. Это мне наказание за что-то! Я не достойна быть счастливой! Я до сих пор ночами лежу без сна, вспоминая его прикосновения, запах... Теперь только кошмары стали моими постоянными спутниками. Не хочу вспоминать — слишком тяжело».
О ком писала Агата, так и осталось для неё загадкой. Никаких имён, никаких намёков. Возможно, речь шла о возлюбленном, только вот имени Лана так и не узнала. И следом новая дата 1965-ый год. Перерыв в двадцать два года! Она нахмурилась и тщательно изучила стыки страниц, опасаясь, что те были просто вырваны, но повреждений не нашла. Агата просто перестала писать до времени, когда родила девочку, Клару. Та была поздним ребёнком. Родила от человека, о котором даже не упомянула в своём дневнике. Агата стала той, о ком говорят: мать-одиночка за сорок.
Первый день в детском саду, потом школа. Лана читала строки, с ужасом ожидая момента, когда очередной этап жизни рассказчицы обернётся крахом. Что-то произошло в те далёкие годы, что-то ужасное, после чего Агата больше не захочет слышать о своей дочери. Лана проглатывала страницу за страницей, прерываясь лишь на редкие походы к холодильнику и в туалет. Было желание проскочить пару глав, но она боялась пропустить что-то важное и заставляла себя перечитывать каждый, подробно описанный год.
Взгляд выхватили из текста:
«Клара родила мальчика. Николас, такое имя она дала ребёнку при рождении».
— Мальчик? — Лана перечитывала снова и снова эту строчку в дневнике, но мозг никак не мог принять то, что было очевидным. 7 октября 1982-ой год. Её тогда ещё и в проекте не было. В ближайшие семь лет уж точно. Она впервые слышала о том, что у неё есть брат. Эта мысль казалась не реальной.
— И где же ты, Николас? — спросила она пустоту, переворачивая очередную страницу.
Далее шло описание тяжёлых лет воспитания внука и постоянной борьбы с растущей алкогольной зависимостью у дочери. Первые шаги маленького Николаса и скандалы с Кларой. Первые слова малыша и первый вызов полиции. Старая женщина разрывалась между выбором: забота о внуке, который практически остался сиротой или не прекращающаяся борьба с невменяемой дочерью, которая постепенно теряла человеческий облик.
И везде на полях одно слово «Кара». Жирно выведенные буквы так и лезли в глаза.
И Агата приняла единственно правильное решение: выбрала внука и выгнала дочь. Больше пяти лет о той не было никаких вестей, лишь тихая, спокойная жизнь бабушки и внука, пока та вновь не появилась на пороге родительского дома.
«17 октября 1988 год. Клара вернулась. Сказала, что больше не пьёт и хочет жить со своим сыном... Она изменилась. После стольких лет ожиданий и вины за то, что я была вынуждена отвернуться от собственного дитя, я могу сбросить этот груз с плеч. Она дома, хотя и выглядит ужасно. Вздрагивает от каждого шороха, боится даже своей тени... На все мои расспросы в ответ я получаю лишь молчание и застывший ужас в её глазах. Что-то с ней случилось, пока она отсутствовала. Я в этом уверена. Но она моя дочь и я помогу ей наладить свою жизнь».
«22 ноября 1988 год. Она опять беременна! Боже! Поэтому она и явилась. Я устала. Николас постоянно прячется у себя в комнате. Он боится и ненавидит собственную мать, не хочет с ней видеться... Это просто ужасно! Мои сбережения исчезают, но я до последнего не хочу верить в то, что она на такое способна. Её клятвы и заверения, что она не прикасалась к моим деньгам — смехотворны... Снова начала пить и постоянно врёт, что в завязке. Но я чувствую запах алкоголя исходящий от неё. Что может родиться у такой женщины, как моя дочь?»