«Ещё раз! Только убедиться, что это будет сокрыто», — пообещал он себе, извлекая пожелтевший от времени и потёртый в местах сгиба лист, исписанный корявым, неразборчивым подчерком. Так мог писать только ребёнок.
Неделю назад, когда он только обнаружил «это», ему понадобилось время, чтобы разобрать слова, но ещё больше времени, чтобы понять смысл. Для него давно не секрет, кто автор и от этого знания становилось страшно. Как бы ему хотелось не знать того, что говорилось в этих строках. Жить, как раньше, до того как он полностью, с головой погрузился в это топкое болото лжи и лицемерия, словно прикоснулся к чему-то грязному и сам замарался. Начал медленно гнить, как рыба — с головы. И эти мысли уже не отпускали, тащили за собой ко дну, разъедали мозг.
Руки его тряслись. Заметив это, он торопливо засунул бумагу обратно в конверт и швырнул в ящик.
«Спрятать и никогда не возвращаться к этому, — подумал он, вытирая потные ладони о полы пиджака. — Больше не думать! Забыть и жить дальше, словно ничего не произошло».
Но как не старался, не думать не получалось. Он раз за разом возвращался к содержимому конверта. Усталый, измученный мозг продолжал обрабатывать информацию, выдавая итоговый расклад. И какой бы он не выбрал путь, всё получалось скверно. Для всех! Все эти годы он был лишь звеном в этой цепи, счастливо прозябающий в неведении. Теперь всё изменилось и у него лишь два пути: смириться и забыть обо всём или…
Свой выбор он уже сделал!
Глава 1
6 ноября 2016 год.
Тринадцать дней до расплаты.
«Что-то случилось!»
Эта мысль возникла где-то в подсознании, как только Лана сквозь сон услышала свой мобильный. Тот, светясь и вибрируя, пытался уползти подальше, словно говоря: не бери, ничего хорошего из этого не выйдет.
Никто и никогда не звонил ночью, все знали об её не добром нраве, когда дело касалось сна. Только переехав в город, она работала, как проклятая по двадцать часов в сутки, чтобы прокормить себя, платить за аренду тесной комнатушки и учёбу. Единственной мыслью в те времена было поскорее добраться до подушки, и, накрывшись с головой, остаться наедине с собой. Приходила за полночь и просто валилась с ног. Хотя далеко не всегда удавалось выспаться из-за трудной соседки. Та часто металась и кричала во сне. И первое, что она сделала, когда появились первые деньги — это сняла отдельную маленькую квартирку-студию, где не было ничего лишнего. Старый потёртый диван с кучей подушек, словно разбросанных нарочно, чтобы прикрыть уродство первого, закуток кухонной зоны с посудой, рассчитанной на одну персону, и покосившийся шкаф со стопкой книг на полу вместо исчезнувшей куда-то ножки. Не было телевизора, но был книжные полки во всю стену. Много позже узнала от хозяйки, что книги остались от бывшего мужа, любителя скоротать вечерок, за чтением. За те пять лет, что она жила здесь, телевизор так и не появился, а книги она перечитала практически все, некоторые даже по несколько раз. Они так и стояли ровными рядами на полках. Годы шли, а то чувство, что ей не хватает времени на сон, осталось.
Включив лампу, одиноко стоящую на столике у изголовья дивана, щурясь от яркого света, она взглянула на электронное табло часов 2:10. Как не хотелось слышать то, что так настойчиво пытались донести до неё с той стороны, ответить было необходимо. С тяжёлым вздохом она поднесла всё не замолкающий мобильный к уху.
— Я слушаю, — её голос был хриплым после сна.
— Лана?
Сердце сделало бешеный скачок и замерло. Она узнала этот голос и сразу поняла причину звонка. Горло сдавило.
— Агата? — сдавленно спросила, хотя уже знала ответ. Её дядя не будет звонить ночью по пустякам.
— Умерла несколько часов назад, девочка, — глухо подтвердил он и Лана, словно наяву, увидела, как тот, зажав трубку плечом, снимает очки и нервно протирает стёкла платком.
Она была не готова к этой новости — лишь почувствовала, как в груди что-то сжалось, словно тисками. Стало трудно дышать. Несмотря на всё то, что было между ней и её бабкой в прошлом, и разлукой в долгие одиннадцать лет, чувство, накрывшее её с головой, было столь велико, что захотелось забыться. Знать бы ещё, что ею движет — боль утраты или освобождение? Это была потеря того, что связывало её с прежней жизнью, со школой, вечными конфликтами и детскими страхами — её постоянными спутниками и по сей день. Словно дорогие сердцу друзья, которых она не в силах отпустить — всегда рядом, всегда начеку, готовые в любой момент напомнить о себе.