Лана вздохнула и подняла сумку. Если и можно было найти машину, которая доставила бы её до места, то только на площадке для парковки. Таких здесь было несколько: две явно принадлежали местному таксопарку, ярко жёлтые с чёрными эмблемами по бокам, третий — синий маленький автомобиль без каких-либо опознавательных знаков, выглядел пришельцем из прошлого столетия. Частник. Именно к такому и направилась Лана, мечтая как можно быстрее оказаться в тёплом салоне.
Костяшкой согнутого пальца, она постучала по стеклу. Мужчина в полушубке и не покрытой головой — шапка так и осталась лежать на пассажирском сидении — поспешно выбрался из кабины. Лана бросила на него короткий взгляд. Плотный, лет пятидесяти, одного с ней ростом, с огромным, нависшим над ремнём животом, на котором его верхняя одежда отказывалась сходиться. Он двигался перебежками вокруг своего маленького автомобиля, запихивая в багажник её сумку и при этом засыпая её пустыми вопросами:
— Прибыли на скоростном?
Лана лишь кивнула, пряча лицо в красный вязаный шарф, в надежде не околеть окончательно.
— Старушка что надо, доберёмся без проблем, — широкая ладонь с короткими, толстыми пальцами с нежностью похлопала по капоту.
Когда автомобиль тронулся, салон наполнили звуки музыки из старого приёмника.
Город, как и вокзал, нисколько не изменился. Лана знала здесь каждую улочку, каждый магазинчик. Помнила, как в детстве часто убегала, чтобы побродить по мощёным улицам и старинным моста, как возвращалась через лес, в надежде, что Агата не заметила долгого отсутствия и ей не влетит. Детская наивность: наказание ждало её всякий раз.
Сидя на заднем сидении, она безразлично блуждала взглядом по всё тем же аккуратным домам с уютными двориками, которые в летний сезон, утопая в зелени, служили гордостью своим хозяевам-садоводам. Агата называла таких глупцами, тратившими время на бесполезную возню, плодами которой останется лишь перегнивающая листва осенью. Сейчас, с голыми ветвями деревьев, подмороженной слякотью на тротуарах, покрытых изморозью дорогами, город выглядел уныло и безлюдно.
— Давно так похолодало? — не отрываясь от пейзажа за окном, спросила Лана, сидящего впереди мужчину.
— Да уж пару недель как, — охотно отозвался тот, не отрывая взгляда от дороги. — А что в тех местах, откуда вы, сейчас по-другому?
— Грязь и слякоть, — безразлично пожала она плечами.
— Да уж, погодка... Погостить приехали?
— Вроде того .
— У нас здесь красиво, правда?
— Даже слишком, — ответила она с отстранённым видом.
Наконец машина выбралась за городскую черту, и водитель набрал скорость. Вдоль дороги тянулись, поросшие голубыми елями холмы, казавшиеся скорее чёрными на фоне туч, плотно окутавших небо, словно тяжёлое пуховое одеяло. Только снега не хватало для полноты картины. С каждым новым километром, что высвечивается на приборной панели маленького автомобиля, Лана начала всё сильнее нервничать. Ещё пару минут, и она окажется в месте, что когда-то считала домом и откуда так стремилась убежать.
Словно предугадав её мысли, сидящий за рулём пожилой мужчина резко сбросил скорость.
— Что-то не так? — оторвала она встревоженный взгляд от пролетающего за окном пейзажа.
— Проклятое место. — Буркнул он, указывая на участок дороги незадолго до нужного ей поворота.
«Это уж точно» — усмехнулась она про себя.
Серая лента дороги, вечнозелёные деревья стеной по обеим сторонам и единственный ориентир — дорожный знак — скоростное ограничение шестьдесят километров в час. Было слышно, как резина подминает под себя еловый мусор, пока автомобиль, наконец, не замер, тихо урча двигателем, словно довольный кот.
Только когда выбралась наружу и, расплатилась, Лана, наконец, повернулась и взглянула на дом на возвышении. И попыталась примириться с неизбежным — ей придётся войти туда, куда она поклялась никогда не возвращаться.
Она огляделась по сторонам. Даже сейчас это место кажется ей пугающе красивым. Небольшая поляна, окружённая со всех сторон еловым пролеском, двухэтажное старое строение в центре, с покатой, почерневшей от времени и непогоды черепичной крышей, выступающим козырьком, защищавшим стены от дождей и холодных ветров. Зимой такая кровля хорошо удерживала снег, и она тут же вспомнила, как Агата ворчливо, из года в год, при приближении зимы, повторяла, как заклинание: