До Сангвиналы оставалась всего неделя, и рукотворные ущелья планеты-города Терры буквально кишели народом. Каждую извилистую улицу и старую мощёную дорогу покрывал живой ковёр желающих принять участие в торжестве, распевающих гимны, раскачивающихся из стороны в сторону в медитативном трансе и неуклонно продвигающихся, с упорством армии завоевателей, к разверстым, словно жерло пещеры, вратам Внешнего Дворца. Над процессиями зависли штурмовые катера Адептус Арбитрес закованных в чёрное вершителей правосудия. В эти дни им приходилось быть бдительными, как никогда, выискивая в толпе дурную кровь. Раз за разом корабли опускались, и молчаливые фигуры затаскивали разражавшегося гневными тирадами паломника или кого-то, похожего на колдуна, внутрь этих летучих центров дознания.
Было жарко. Город охватило безумие толпы паломников, сходящих с ума в облаках пыли. Надо всем этим возвышались невообразимо огромные стены Внешнего Дворца, вздымаясь ввысь во всём своём поблекшем великолепии и ожидая, когда живой прилив хлынет к их подножию.
Дознаватель Люче Спиноза впервые смотрела на эти стены, наполовину скрытые в утренней дымке. До них было около пятидесяти километров, но стены всё равно заслоняли собой горизонт, такие же внушительные, как горы, когда-то возвышавшиеся на их месте, а теперь служившие фундаментом для могучих бастионов.
Она стояла у кристалл-флексового панорамного окна на высоте около километра над землёй. Помещение находилось на самом верхнем уровне одного из тысяч шпилей, торчавших тут и там среди бесконечных кварталов, раскинувшихся во все стороны до самого горизонта. Далеко на востоке едва заметные лучи восходящего солнца пытались пробиться сквозь пелену клубящихся облаков, бросая тусклые отсветы на стальные и адамантиевые конструкции.
Спиноза не могла оторвать взгляда от Дворца. Даже с такого расстояния от вида этого святого места у неё начала кружиться голова. Она знала, что где-то там, в глубине этого рукотворного материка, Он ведёт свою вечную борьбу. От мыслей о Его великой жертве на глаза навернулись слёзы, как это часто бывало и раньше.
Спиноза настолько была поглощена созерцанием Дворца, что не услышала мягких шагов своей госпожи. В ином случае подобная невнимательность могла привести к наказанию, но на этот раз Адамара Рассило проявила снисхождение и не стала делать замечаний.
— К этому нельзя привыкнуть, — заметила Рассило, вставая рядом со своей подопечной. — Видеть Дворец вот так и знать, что там внутри…
— Я могу лишь гадать об этом, леди.
Лорд-инквизитор Рассило носила доспех тёмно-багрового цвета, украшенный геральдическими лилиями, напоминавшими символ союзной военной палаты. Тонкие, коротко остриженные волосы оливкового цвета обрамляли лицо с мягкими чертами, по которому было невозможно даже примерно определить возраст инквизитора. Её розетта была выполнена в виде драгоценного камня в окружении кольца из жемчужин. На первый взгляд украшение казалось прозрачным, но при ближайшем рассмотрении в глубине камня можно было разглядеть череп — символ Инквизиции.
— Как дорога? — спросила Рассило.
Дорога оказалась настоящим адом. Девять варп-переходов от внешних границ сегментума Солар на потрёпанном в бою фрегате ордо, с неполным экипажем и астропатом, обезумевшим во время побега с Приакса.
— Нормально, — ответила Спиноза. — Я рада наконец оказаться здесь.
— И мы тоже этому рады. Пойдём. Нужно поговорить.
Рассило отвернулась от окна. Помещение, где они находились, было просторным и богато обставленным. На мозаичном мраморном полу, который стоил, вероятно, годового жалованья планетарного губернатора, стояла изысканная мебель эпохи Вандира, по большей части изготовленная из настоящих природных органических материалов. Лишь кое-где можно было разглядеть предметы, сделанные с помощью искусственного синтеза. В металлических подсвечниках горели восковые свечи, добавляя своё сияние к слабому свету солнца, проникающего через окна.