— Спиноза, ты какая-то напряжённая, — заметил инквизитор как раз в тот момент, когда очередной взрыв вспучил дальнюю часть мостика, и та покрылась сетью трещин.
— Поторопитесь, милорд, — настойчиво произнесла дознаватель, толкая его к иллюминаторам.
Гранаты взорвались одна за другой, разбив стекло на тысячи сверкающих в отблесках пламени осколков. Воздух на мостике тут же вылетел наружу, подхватив заодно и двоих людей, и выбросил в открытый космос.
Даже несмотря на шлем и броню, это было жутко больно. Спиноза чувствовала, что она летит кувырком. Перед глазами мелькали звёзды и неясные очертания. Несмотря на все попытки брони компенсировать резкое изменение внешней среды, от внезапного понижения температуры у неё перехватило дыхание, а сердце бешено заколотилось. Какое-то время, пока она летела в потоке обломков, а все звуки заглушались её судорожными вздохами, в замкнутом контуре доспеха казавшихся оглушительно громкими, Спиноза не могла сконцентрироваться вообще ни на чем. Мир для неё состоял из калейдоскопа звёзд и ощущения полной растерянности.
Затем она увидела бело-серую сферу Терры, на фоне которой выделялась пылающая громада «Радаманта». Тут же был Кроул, практически незаметный в своей чёрной броне. Он проплыл мимо, вытянув руки, как будто собирался что-то ухватить.
«Чёрная вдова» появилась из темноты космоса как раз вовремя. Люк пассажирского отсека был распахнут, готовый принять их на борт. Анила мастерски работала двигателями, пытаясь выловить выживших. Кроул оказался внутри первым. После этого пилот развернула корабль, чтобы подобрать Спинозу.
Дознаватель на скорости влетела внутрь, ударилась о дальнюю стену отсека и едва не вылетела обратно. Кроул, к этому моменту уже пристёгнутый, схватил Спинозу и довольно бесцеремонно пихнул в кресло. Горгий, используя собственный миниатюрный реактивный двигатель, влетел в уже закрывающиеся двери, когда Анила стала разворачивать корабль для побега. В отсек начал подаваться воздух. Вместе с атмосферой вернулись и звуки — рев двигателя и грохот обломков по обшивке.
— Это было уже слишком, милорд, — проворчала Спиноза, пристегиваясь. Она кипела от ярости из-за опасной задержки.
— Я был абсолютно уверен, что ты всё сделаешь как надо, — совершенно спокойно ответил Кроул.
«Чёрная вдова» тем временем перешла на максимальную скорость, быстро удаляясь от космического грузовика. Анила не жалела двигателей. Через несколько секунд их настигла взрывная волна, от которой лёгкий корабль буквально завертелся. От тяжёлых ударов по корпусу всё тряслось и изгибалось. Довольно крупные по размеру объекты то и дело врезались в них, а затем, кружась, устремлялись к поверхности планеты. Их маленький замкнутый мирок накренился, гравикомпенсаторам не хватило мощности, чтобы удержать курс, и «Чёрная вдова» сорвалась в штопор. Серия столкновений и ударов, казалось, вот-вот расшибет корабль, и все его пассажиры рухнут в кипящие внизу токсичные облака.
Наконец Аниле удалось выровнять «Чёрную вдову» и стабилизировать полёт. Тряска стихла. Затрещал динамик внутренней связи, и оттуда донесся сухой голос пилота.
— Взрыв привлёк много внимания, — доложила она, — к нам приближаются патрульные корабли, а один из крейсеров разворачивается к нам орудиями.
— Избегай контакта, Анила! — приказал Кроул, снимая шлем. — Нам нужно войти в атмосферу прежде, чем кто-то успеет засечь нас. Всё спишут на аварию в реакторе.
Спиноза также освободилась от шлема и уставилась на наставника. Сердце всё ещё колотилось от избытка адреналина.
— И что, это того стоило? — спросила она, изо всех сил стараясь не кричать. Больше всего ей хотелось задушить инквизитора.
Кроул улыбнулся ей.
— Более чем, Спиноза, — ответил он. — Я думаю, что у нас наконец-то что-то появилось.
Глава тринадцатая
Несмотря на усталость, спать Спиноза не хотела. Шум бесконечного города пробивался даже сквозь толстые стены Корвейна. Проведя час в попытках успокоить разум с помощью медитации, Люче оделась, вышла из комнаты и отправилась на один из многих обзорных балконов башни.
Время близилось к рассвету, хотя небо оставалось по-прежнему чёрным и подсвечивалось лишь заревом тысяч костров. Барабанный бой превратился в сплошной раскатистый гул, который эхом разносился по искусственным каньонам, змеящимся между жилыми шпилями.