Она должна была бы чувствовать усталость, но по какой-то причине напряжённые мышцы расслабились, а походка стала легче. Предвкушение реальной операции, на которую дознаватель отправлялась по собственной инициативе в погоне за понятной ей целью, оказалось сильной мотивацией.
Хегайн ждал её в главном ангаре. Под боевой броней невозможно было рассмотреть, насколько сильно он пострадал на последней миссии, но на лице, видневшемся из-под открытого забрала, появился свежий багровый шрам.
— Ты достаточно восстановился? — спросила Спиноза.
— Да, конечно, совершенно достаточно.
— Похоже, ранения становятся для тебя нормой.
— И правда, миледи! Уже второе за последнее время. Но это работа такая, правда ведь? У некоторых и хуже бывает. Я буду рад пустить им кровь и вернуть должок. — Сержант ухмыльнулся. — Но зато я видел его, миледи. Видел кустодия. Всего секундочку, прежде чем он меня уложил. После этого и умереть не жалко, а если бы он решил меня прикончить, я бы ничего не смог поделать. Невероятно быстрый и сильный. Хотелось бы мне, чтобы и вы… Прошу прощения. У нас мало времени.
— Именно так, сержант. — Спиноза направилась к готовому взлететь «Полуночнику». Бойцы из десятка Хегайна вытянулись по стойке «смирно» и последовали за дознавателем. — Летим в Бореат. Ты за штурвалом, сержант.
Отряд загрузился, люк захлопнулся, и двигатели набрали мощность. Вскоре «Полуночник» уже рассекал воздух над забитыми улицами в столь же забитом воздушном пространстве. Хегайн выжимал из корабля всё, что мог, виляя и лавируя в плотном потоке транспорта.
— Их сегодня больше, чем обычно, — заметил он.
— Это ожидаемо. Они готовятся к церемонии.
— Я знаю, — кивнул Хегайн, — ещё до заката на улицах прольётся кровь.
Спиноза открыла канал связи с Кроулом. В наушнике раздавалось только шипение помех, но в этом не было ничего особенного — инквизитор предупредил её, что связь не будет работать, пока он в Схаллаксе.
— Лорд Кроул. — Она всё же решила попробовать передать сообщение. — Я приближаюсь к Бореату, каструм секст, руководствуясь зацепкой из архивов. Координаты точки высадки обозначены, понтий новус, берём под контроль главные входы. Следующий отчёт в течение двух часов, как только обнаружим цель.
Хегайн вопросительно посмотрел на дознавателя, после чего вернулся к управлению кораблем.
Небеса уже окрасились в красные оттенки перед наступлением ночи. Шпили превращались в чёрные столбы, опоясанные гирляндами огоньков. На их фоне, подсвеченном отблесками закатного солнца, выделялись формации летательных аппаратов арбитров, нависающие над толпами паломников.
— У тебя есть координаты? — уточнила Спиноза у сержанта.
— Да, есть. Но данные по этому месту отсутствуют. Это я так, между прочим. Хотелось бы всё-таки знать, что нас там ждёт в плане боевой обстановки? Это один из их центров?
Спиноза не ответила, продолжая смотреть, как пролетают мимо башни ульев, чьи тёмные силуэты из-за скорости движения казались смазанными пятнами.
— Держите курс, сержант.
Вскоре впереди показался Бореат. Это был комплекс из девяти шпилей, объединённых транспортными мостами. В истории Империума был период, когда подобные монструозные конструкции пользовались популярностью. Моду тогда задавал мегаурбанист Корб со своими идеями дорог в небесах. Однако на практике такие кластеры шпилей оказались ещё большими рассадниками преступности и нищеты, чем обычные одиночные башни. Поговаривали, что идейный вдохновитель подобных конструкций встретил свой конец во времена жестокого правления магистра Администратума Тьемена. По легенде, его похоронили живьём в фундаменте одного из его колоссальных творений.
Но, несмотря ни на что, спустя много лет Бореат всё так же стоял, обрастая грязью и грохоча оборудованием генераторных станций. Расположенные на головокружительной высоте переходы, соединявшие шпили, опасно шатались на осыпающихся сваях. Воздушные потоки между башнями закручивались в вихри, изгибая металлические опоры и обдирая краску с древних каменных глыб.
— Высади меня вон там, — приказала Спиноза, указывая на девятый мост шестой башни, только что выплывший из сгущающейся темноты.