- О, серьезно? Я пришел потому, что Лилит позвонила мне и сказала, что тебя не бывает дома, - резко сказал ему Люцифер. И Джо,и Габриэль притаились еще усиленнее, переставая, кажется, даже дышать. – Вообще. Кто тебе оплатит то время, что ты проводишь здесь? Зачем нужно себя гробить?
- Такой шанс выпадает, может быть, единственный раз за всю карьеру, тем более что это уникальный случай с хорошим концом, только если я все сделаю правильно…
- А мне плевать, - довольно флегматично возразил ему Люцифер. – Когда ты в последний раз дома был?
- Какая тебе разница? – устало возразил Кроули. – Почему ты брата своего об этом не спрашиваешь? Он здесь вообще жить вынужден. То, что я здесь ровно столько же, сколько и он – та маленькая компенсация за то, во что его ввязали. А я не могу его отпустить, потому что с высоты своего опыта и возраста вижу, что для него это не будет большой потерей, а для мальчика – жизнь, для меня – что-то действительно стоящее…
- Он себя слишком любит, в отличие от тебя, - возразил ему Люцифер. Кроме его руки на предплечье Кроули между ними не было контакта, но Габриэлю уже было достаточно. Ему было обидно, безусловно, за такие слова, но еще обиднее за то, что они были произнесены перед тем, кого он вроде бы даже начал уважать. А у Габриэля с этим обычно были большие проблемы.
- Поговори сперва с ним, Люцифер. Я как-нибудь обойдусь, обходился же все шесть месяцев, что тебя не было, - и Кроули первым вышел на лестницу, уходя, вероятно, в приемный покой, где врачи требовались всегда. Джо потащила Габриэля назад, к посту, словно они там и стояли, а он не знал даже, в чем причина этой липкой гадости, что окружила его. Что в этом было такого? Вроде бы и ничего, а нежелание принимать все равно росло. Он это даже произнести не мог.
И еще он не умел врать о себе. По его глазам Люцифер его быстро раскрыл, а Джо успела вовремя уйти.
- Поговорим? – спросил его Люцифер, когда из палаты Винчестера выбежала обеспокоенная процедурная медсестра. Почти никто, кроме Джо, Анны, Сингера и Кроули не верил в то, что присутствие Габриэля необходимо, но его реакция была быстрее мысли. Он оттолкнул старшего брата, бегом устремляясь в знакомую ему палату. Он и без кардиомониторов угадал, что давление Сэма падает, что едва заметная дрожь – это судороги, и он определенно на грани того, чтобы умереть.
- Блин, - произнес себе под нос Габриэль, бросаясь к кровати и стараясь прижать руки Сэма к ней. Он знал, что Кроули прибежит слишком поздно, а медсестры не знают вообще ничего. Он знает еще меньше медсестер.
Что сделал бы он, если единственный человек, кто составлял ему компанию, неожиданно признался в том, что ему надоело? Особенно в таком положении, когда психология оказывает?
- Даже не смей умирать, я же в глаза ему посмотреть не смогу, - пробормотал Габриэль, не зная, кого имеет в виду – Кроули, старшего брата, Дина Винчестера или самого себя. Но его слова, видимо, не доходили до мозга Винчестера. Все проблемы отошли на задний план, а его мозг лихорадочно рождал самую безумную идею в своей жизни.
Остается лишь думать о том, что он этого парня во всех видах видел и это будет точно лишено всякой нагрузки для самого Габриэля, главное только, чтобы никто не вошел.
Главное, чтобы это подействовало.
- Я серьезно, Сэм, перестань, или укушу, - Габриэль сперва так и думал, но вспомнил о боли, что не пускает Винчестера обратно, закрыл глаза и просто сделал то, что умел лучше всех – ошибку, на которые он мастак и профессионал. Он слепо ткнулся губами в губы Винчестера, мысленно моля Бога за то, чтобы парень очнулся, потому что, черт возьми, он не ботаник, не зануда, не нытик, а прежде всего – человек, которого он в силу каких-то причин может вытащить!
Тело в его руках успокоилось и упало обратно на кровать. Габриэль перестал сжимать руки Сэма так сильно, после чего открыл глаза. Никакого чуда не случилось, и коматозник не вышел из своего плена, но приступ прошел так же быстро, как начался. Он опустил Сэма обратно на подушки, понимая, что за эти мгновения вспотел до ужаса, после чего вытер щеки. Но это оказалось даже не потом, а его собственными слезами. Он с удивлением посмотрел на влагу на своих пальцах, после чего понял, что за ним наблюдают две пары глаз – Кроули и Люцифера. И ни один их них ни на минуту не подумал ни о чем ином, кроме как о чуде.
***
- Слушай, я не знаю, какие там могут быть вообще проблемы, но твоему брату что в лоб, что по лбу – это бесполезно, - произнес Кроули, раздраженно поправляя солнцезащитные очки. Без них он напоминал на солнце беззащитного вампира, с худыми руками, обнаженными футболкой. Видимо, Кроули пожелал бы надеть что-нибудь другое, но в тридцать градусов в тени это было бы идиотским решением. Это был его законный выходной, который, несмотря на обиду на брата, поддержал даже Габриэль. На что Кроули согласился с одним условием – Габриэля он тоже берет с собой.
Габриэль отказался. После того момента, когда он хотел просто спасти жизнь и понимал, что из-за какого-то там Майкла относился к этому, как к игре, он словно бы позврослел. Это зрело в нем, как революция, расставившая все по своим местам. Минула вторая неделя на отделении, когда к ним привели еще двоих практикантов.
- Уколы умеешь ставить? – спросил одного Габриэль, натягивая перчатки, хотя это было простой формальностью.
- Нет, - покачал головой хамоватый парень выше него ростом, нехорошо ухмыльнувшись.
- Хочешь научиться? – спросил он второй раз, даже не смотря на его неприятную прыщавую рожу.
- Нет, - еще шире улыбнулся парень, и Габриэль замер прямо у поста, не понимая, откуда в нем столько гнева. В тот день на посту сидела какая-то из нелюбивших его медсестер. Но на удивление ровно в тот момент он почувствовал, как она встала на его сторону.
Иногда Габриэль стоял в дверях палаты и просто смотрел за другими практикантами. Он с удивлением понимал, что его решение спасть жизни зрело в нем гораздо дольше его жизни с Винчестером, потому что ответственностью никогда не отличался действительно, но никогда не вел себя так. День за днем он наблюдал за тем, как студенты третьего курса, двумя пальцами сжимая тряпку, отказывались мыть полы. Когда санитарки просили их помочь сменить подгузник, они просто выходили из палаты, словно это его не казалось. Габриэль пылал ненавистью и раздражением. Поняв сам, он теперь злился на тех, кто не видел очевидного – это не та профессия, где можно просто взять и пройти мимо. Он отчаянно желал иметь сверхъестественные силы, чтобы скинуть сначала парня, а потом и девушку с маникюром как красные скальпели с лестницы. Из уважения к девушки, на два этажа ниже, чем парня. Но и они быстро спеклись – на третий день исчез сперва парень, а за ним и девушка. И хотя они принесли отделению только местные шутки, они в каком-то роде помогли Габриэлю – ни одна медсестра больше не посмеивалась над его положением нянечки, а он порой помогал им, чем мог.
Винчестер за эти несколько дней словно бы замер на исходной отметке успеха. Габриэль не мог сказать точно – он так и не поговорил с Люцифером, у того, как всегда, были дела – но ему казалось, что Кроули все так же не покидает здания больницы. Для него это было не так тяжело, как для Кроули, но, благо он случайно оказался врозлее, чем себя считал, он в это лезть не стал.
Вместо этого он читал записи Винчестера. Они не отличались особенной оригинальностью и как-то обходили интересующий Габриэля вопрос. Он отчаялся найти в этом дневнике ответы на вопросы, когда однажды вечером набрел на одну запись, сделанную Винчестером поздно ночью, запись, которая хоть и выглядела туманной, но навела его на определенную мысль:
«Я ей сразу сказал, что это была отвратительная идея. Ей кажется, что она сможет найти ко мне подход, а я тем временем все больше в ней разочаровываюсь. Я не хочу, чтобы во мне копались. Куда бы я ни приходил, я каждый раз натыкаюсь на это – они каким-то образом чувствуют это во мне. Когда она предложила, я отказал. Когда она педложила во второй раз, я был в том состоянии, чтобы сказать, что это глупая идея, но мне было плевать. Я узнал тогда про Лизу. Я возненавидел ее, потому что сразу после Дину нужно было, чтобы и я нашел себе девушку. Он знал, что Джессика – не тот профиль, а может, она ему просто не нравилась, но он так наседал на меня, что мне стало плевать. Сегодня она привела его. Он был именно таким, они как будто окружают меня. Я никогда не поверю, что это знак судьбы или прочая хрень, но я больше не могу их видеть. Каждый раз мне кажется, что он похож на того, кто мне нужен. Этот был похож сильнее обычного.