- Вероятно, вы тоже в курсе, - незаметно они снова вернулись к этому уважительному тыканью. Габриэль, ощущая себя нелепо в пижаме и босиком, тем не менее кивнул. Он сперва почувствовал себя, как обычно, не в том месте и не в том времени, когда наткнулся на взгляд тех же ореховых глаз, изучавших его с любопытством. Вероятно, он мог слышать и видеть, но все остальные функции требовали тренировки, как в детстве – об этом Кроули предупредил его давно.
- Здравствуй, Сэм, - просто сказал он, надеясь, что возникшая неловкость (и это притом, что Сэм не разговаривал вообще!) исчезнет быстро. Он даже не подумал до обращения к нему старшего Винчестера, что его не будет рядом все то время, что Сэм будет проходить восстановление. И хотя он знал, что речь возвращается с логопедом очень быстро, он все равно был уверен, что задержиться дольше. Сэм неожиданно улыбнулся ему, хотя Габриэль так и не смог узнать выражение в его глазах. Очень воодушевляющая встреча в пижаме, тут ничего не скажешь.
- Спасибо за… за вчерашнее, - хриплым голосом произнес Дин Винчестер, оборачиваясь к нему с незнакомым превосходством. Это было не то отчаяние, с которым он приходил просить Габриэля сидеть с его братом. – Я говорил с доктором Сингером – в ваших услугах больше нет нужды. И тем не менее – огромное спасибо, - Габриэль сузил глаза, сдерживая вчерашнюю ярость. Он настолько привык, что Сэм без сознания, что не сообразил посмотреть на выражение его лица. Сэм смотрел на Дина с каким-то отчаянным желанием понять и вспомнить, но он не был тем, кто это решение принял.
- В самом деле, - холодно произнес Габриэль. И хотя он больше был занят тем, как мог он скопировать интонации Кроули, это все равно произвело на Дина Винчестера большой эффект. Скрипнув стулом, он подошел к Габриэлю, намереваясь вывести его в коридор, тогда как Габриэль снова воспользовался семейной чертой – он попросту проигнорировал то, что ему было должно сделать. Наметанным глазом он обнаружил, что какая-то сволочь не закрыла систему питания, и простынь с одной стороны пропиталась банановой кашей (а шоколадной Габриэль вообще завидовал), к тому же Кроули возобновил раздачу таблеток. Закатав рукава пижамной кофты (и пользуясь правилом, мол, так и надо) он принялся за свои привычные обязанности. Когда он наконец, прибрав все за вчерашними спасениями и мимоходом подивился, кто из врачей под личную ответственность не допустил перевода Винчестера в палату интенсивной терапии, поднял взгляд на Винчестера, он обнаружил, что он едва сдерживает смех. Тогда Габриэль впервые почувствовал себя слегка сбитым с толку. По теории Люцифера предполагалось, что Винчестер тут же с первого взгляда в него влюбиться, но чтобы над ним ржать? Словом, Габриэль собирался обидеться до глубины души, когда догадался посмотреть на Дина Винчестера. Он был похож на выброшенную из воды рыбу и все это время пытался найти слова, чтобы Габриэля отсюда выгнать. Тем блестяще было появление Кроули и Сингера, замерших на пороге, чтобы понаблюдать за попытками Винчестера родить слова, после чего кивнувшими в знак приветствия и прошедшими к постели Винчестера, которого Габриэль по старой практике легко наркомил и таблетками, и даже успел убрать половину белья, разве что не знал, сможет ли Сэм сам встать и подождать, пока Габриэль сменит белье.
Далее последовала весьма занудная процедура с полным опросом Сэма. Тот кивал один раз и два, после чего они еще долго объясняли ему, что происходило и будет происходить следующую неделю. Когда Кроули склонился к Винчестеру, чтобы проверить реакцию зрачков снова, Габриэль успел заметить вчерашний кулон – это было забавной слабостью Кроули, о которой он знал.
- Вероятно, с сегодняшнего дня с вами будут заниматься несколько специалистов, а потому мы будем вынуждены забрать Габриэля, - для Габриэля это стало таким же сюрпризом, как и для Сэма. Тот не мог даже возразить, что было самым отвратительным с точки зрения Габриэля – только взглядом, который легко игнорировать тем, кто чаще заботиться о юридической стороне в таких вопросах. – Габриэль, пожалуйста, переоденься и приходи ко мне в кабинет, - произнес Сингер, не давая ему даже слова вставить. Тот покорился, хотя и без особенного желания.
Он не стал разговаривать даже с Анной и Джо, не понимая, почему это его так ранило. Ведь он спас кому-то жизнь? Он медленно переодевался, будучи в одиночестве в платной палате, после чего причесался перед зеркалом, осознавая, что пусть он стал еще меньше весить и потерял с лица, он все же незаметно стал взрослее. Да и веснушек стало много меньше – вот что делает с человеком отсутствие солнца! Он постарался сказать своему отражению, что все будет как и прежде, но получалось плохо.
В основном потому, что Габриэля никто никогда не искал в прочих парнях целенаправленно на протяжении нескольких лет.
- Габриэль, - Кроули окликнул его у того самого закутка с окном, где еще недавно стоял Дин Винчестер. – Прежде чем ты выскажешь Сингеру все, что о нем думаешь, тебе будет полезно узнать, что это мое решение. А ты выскажешь, потому что твой брат сделал точно так же. Он, собственно, мне и позвонил, - и он поверел в руках мобильный телефон.
- Какого хрена? – только и сказал Габриэль, мигом растеряв все свое красноречие. И вроде бы речь готовил, но как ее вывалишь на того, кто еще вчера в тебя поверил? Ему было жаль, что он не может пристыдить хотя бы Кроули, потому что тот внутри гораздо выше и сильнее – все вокруг будто бы сильнее самого Габриэля, а он, знай, ходи и подчиняйся. – В смысле, в чем дело? – поправился он, помня о наставлениях Люцифера. Брат братом, но Люцифера он уважал за дела, а не за слова. – Я ведь жизнь ему…
- А я спасаю твою, - весьма резко ответил ему Кроули. – Не заставляй меня повторять все, что я говорил тебе. Прежде всего, не будь эгоистичен в том, чтобы радоваться чьей-то к тебе привязанности. Если ты останешься сейчас, он будет думать, что ты сделал это… Из иных побуждений, а значит будешь всегда, потому что самое страшное прошел с ним. А это не так, Габриэль. По крайней мере, я надеюсь, что в этом я не так слеп. Ты спас его, и он, возможно, когда-нибудь скажет тебе спасибо, но подумай прежде, захочешь ли ты после освободить себя, когда он уже не в силах будет вынести такое еще раз? И тем более внимание всего медицинского мира тебе ни к чему – ты этого не вынесешь. Они разобьют логикой все, что мы здесь видели, найдут самое идиотское объяснение, которое выставит идиотом не только меня, доктора Сингера и прочих, но и тебя, а тебе лишь придется начинать работать. С таким грузом ты не протянешь.
- Почему они не поверят нам?
- Потому что медицина не верит в чудеса, - просто ответил Кроули. – Это так кажется, что везде можно услышать о чудесном исцелении, но медицина здесь, больничная, никогда не скажет, что есть области, которые ей не постичь. В нашем веке это мгновенно бы родило панику.
- А как же твоя диссертация? – от разочарования начал «тыкать» ему Габриэль. – В смысле, ты же ради нее столько дней и ночей…
- Я умею расставлять приоритеты не только для себя, Габриэль. Иди к Сингеру, - он отвернулся к окну, принимаясь набирать на мобильном телефоне смску.
- А как же «никогда-никогда не сдавайся»? – спросил совсем уж отчаянно Габриэль, не понимая, почему все еще не хочет уходить. Да, он эгоистично хочет, чтобы кто-нибудь от него зависел до смерти, но это лишь еще детская жестокость, он должен понимать, что это прежде всего чужая жизнь, а не игрушка… Но он в то же время хотел повзрослеть не только в этих стенах, но и за их пределами.
- Это никогда не нужно доказывать другим людям, - ответил несколько смущенно Кроули и застегнул воротник черной форменной рубашки.
Габриэль не совсем понимал, зачем ему идти к Сингеру. Он замер перед дверью, уже зная, что сегодня же днем просто уйдет и все, закончив свою практику, которая на поверку будет самым интригующим приключением во всей его жизни. Он уйдет, зная, что приходил, не зная, кем будет, а сейчас уверенный, что он подходит много больше иных студентов. Он посмотрел мельком на новых студентов – они снова держали тряпку двумя пальцами, снова с ужасом смотрели на больных, а у единственного на всем отделении гепатитника боялись даже баночку из-под таблеток забрать, свято веруя, что это передается по воздуху. Большинство из них не представляло, что перед ними тоже люди.