- Охренеть надо, - Габриэль открыл переноску и вытащил несуразного полосатого котенка на свет божий. На нем не было идиотских розовых бантиков, ничего такого, так что Габриэль уже вознамерился поколотить Винчестера, когда обнаружил, что уже это точно подарок не от него.
«Привет, братишка.
Так случилось, что мне пришлось снова уехать. Мне предложили работу в нашем старом и родном городе. Я долгое время врал, что я работаю там, где мне нравится, но на деле официантом в Сан-Франциско еще хуже, чем дизайнером в каком-нибудь Денвере. Я не из тех, кто долго мирится с тем, что ему не нравится. И в то же время я терпел ровно до того момента, чтобы уговорить Кроули уехать со мной. Правда в том, что если он не отдохнет, то окажется в своем же собственном отделении, я постучу по своей деревянной голове, не переживай. Я знаю, что ты обязательно выскажешь мне все при встрече, я всегда куда-нибудь… уезжаю, но мне слишком много лет, чтобы я менял свои привычки.
Постарайся проследить за тем, чтобы четырнадцатого июня это светило медицины все же село в самолет, черт побери ваши законы о предупреждении за две недели. В качестве извинения оставляю тебе своего приеемника, раз уж я не могу притащить тебе персонального Винчестера. Одному жить плохо, так что постарайся это исправить.
P.S. Поздно-поздно, котенка уже зовут моим именем».
Котенок, несмотря на свое имя, не возражал против того, что его которую минуту держали на руках. Он снова широко зевнул и потоптался когтистыми лапами по ладони Габриэля. Несколько ошарашенно он смотрел на кота, которого ему оставили вместо привычной компании в квартире. Он, конечно, хотел перемен, но таких, чтобы его жизнь оказалась обновленной, а не чужая. Вот вроде бы время идет, чьи-то жизни куда-то уводят людей, как вот Люцифера, и даже Кроули, кажется, собрался с духом и действительно поедет за старшим братом Габриэля, а сам он так и останется здесь пропадать.
Разве это не одна из самых тяжелых деталей работы врачом? Люди приходят и уходят, живут, радуются, болеют, путешествуют, а врачи так и остаются на одном и том же месте, снова и снов возвращая их к жизни по мере возможностей и из-за этого не видят ничего нового в своей. Только стабильность.
Если бы Габриэлю хотелось в двадцать лет такой стабильности, он бы сам себя сдал психиатру. Габриэль поднял запищавшего котенка к носу. Котенок пах.. теплым и пушистым существом. Он, конечно, не будет рассуждать о достижениях в области онкологии и читать вслух свои медицинские журналы, не будет подкалывать и рисовать на всех поверхностях, но он, по крайней мере, тоже живой и, кажется, с характером.
- Ну что, Люся, давай дружить. Только, чур, бз телячьих нежностей, - предупредил, помахав пальцем перед носом котенка, Габриэль, решив, что пока тот обойдется пластмассовой коробочкой из-под сыра как миской, после чего с чистой душой отправился спать, еще не успев осознать свое новое положение.
Люцифер, конечно, спал на его голове, наплевав на все предупреждения своего нового хозяина.
***
Вскоре уехал и Кроули. Он ворчал все больше и больше по мере того, как приближалась дата его отъезда, но на деле он был просто испуган не меньше самого Габриэля – они оба не очень любили такие кардинальные изменения в жизни. Нет, они, конечно, уставали от однообразия, но если однообразие требовало от них каких-то поступков, они тут же впадали в панику. Поэтому Габриэль позволил себе даже сказать ему кое-что о Люцифере. Его старший брат был собственником, каких мало. Он сидел однажды дома, занимаясь, когда ему пришла в голову мысль о том, что его брат из тех, кто скорее всего пойдет против общественного мнения на максимальном уровне, тем более, что в их родном штате были разешены браки между представителями одного пола. Однако о своих предчувствиях Габриэль не стал рассказывать Кроули, иначе тот бы немедленно заявил, что никуда не уезжает и вернулся в больницу, посвящать себя чужим жизням, потому что не знал, что ему делать со своей. В последний вечер Габриэль сидел с ним на кухне и пил чай, ожидая прибытия такси.
- Вряд ли Сингер тебя отпустит, даже после окончания университета, - сказал ему Кроули, кутаясь в свою темную кофту, несмотря на летний вечер за окном. – Я пришел на это отделение так же, как и ты, проходить практику. Но сперва я добивался того, чтобы работать там, а не Сингер, это уже потом, когда я научился там всему, он приказал мне работать дальше. Он где-то суровый старик, но лучшего ведущего врача отделения трудно себе представить. Когда-нибудь он и тебя воспитает.
- Наверное, он хотел, чтобы ты его место занял, - предположил Габриэль. Люцифер нагло спал на спинке дивана, которую периодически раздирал, несмотря на все крики и возмущения. – Как преемник, а тут раз, и меня тепер воспитывать надо, - Кроули пожал плечами, не собираясь отвечать того, чего он не знает. – Он послал меня к юристу, а там сидел, не поверишь, Сэм Винчестер.
- Сингер сам его туда устроил, - без какого-либо удивления сказал ему Кроули. Габриэль посмотрел на него с раздражением – и этот знал. – Когда я тебе советовал не оставаться, я был не совсем прав, - Габриэль от удивления аж чай в другую сторону мешать принялся. Чтобы доктор Алистер Кроули признал свою неправоту! В это было трудно поверить. Кроули состроил ему недовольную мину, но тем не менее продолжил. – Я не так воспринимал тебя. Теперь я думаю, что ты скорее зря расстался с ним, чем вообще его выбрал.
- Вообще-то трудновато поддерживать отношения по семестрам, - пожал плечами Габриэль. – К тому же, это было обоюдное решение.
- У нас тоже было обоюдное, когда он опять уехал. Он просто… не может сидеть на одном месте. Он очень быстро устает от окружающего, поэтому я сразу сказал, что я не собираюсь за ним следовать. А вот, видишь, на чемоданах сижу и поезд жду. Идиотская ситуация, - признался он, крутя в руках темные очки. Он всегда надевал их, независимо от погоды и времени суток, потому что за ними скрывал синяки под глазами, пугающие окружающих. – Поначалу обоюдное, но потом он заявил, что уже все решил, я не собирался этого принимать, но если бы не его упрямство, все закончилось бы как обычно, а я так и не выбрался бы оттуда. Иногда стоит что-то в жизни менять, просто момент трудно подгадать.
- Это я теперь должен пойти к Винчестеру и сказать, мол, давай снова? – усмехнулся невесело Габриэль. – Я так не могу. Тем более что я вроде как первым заговорил о том, что нужно расстаться. Да и много времени теперь прошло.
- А он снова в этой больнице. Я, кстати, тут не душеспасительные беседы провожу, а просто выговариваюсь. Ну, знаешь, лучше тебе, чем ему. Он, конечно, знает, но стоит произнести некоторые слова вслух, как все меняется, - внизу засигналило такси. Кроули немедленно встал со своего места, задержался, чтобы погладит Люцифера, тут же поцарапавшего его на прощание. – С характером он точно не прогадал. Бывай, Габриэль.
Оставаясь один в квартире – не считая Люцифера, конечно – Габриэль впервые осознал, насколько она пустая. Насколько у него больше никого не было, кроме этих двоих, с которой у них была вроде как семья, хотя, конечно Люцифер и семья – понятия трудно совместимые. В сумраке кухни он подошел к полочке с кучей старых записок, среди которых нашел одну, которую сунула ему как-то Джо без лишних разговоров. Они ведь так и не узнали, кто ему подарик цветок, теперь уже подросший.
Номер светился на экране телефона, а Габриэль все еще не мог нажать кнопку. Черт его знает, должен ли он поступить так, как сказал ему Кроули или не должен, но если это сработало с Люцифером, то почему не сработает с Винчестером? Он все думал, думал и думал, когда Люцифер неожиданно прыгнул на стол со стула, яростно зашипев. От неожиданности Габриэль нажал кнопку вызова, и тогда, конечно, уже не было пути назад.
- Сэм? – он дождался удивленного ответа. – Мне тут один человек умный сказал, что в жизни что-то пора менять. Я определенно хочу поменять свое отношение к свиданиям. Как насчет завтрашнего вечера?
И только утвердительный и неприкрыто счастливый ответ заставил его понять, что на этот раз момент он точно выбрал правильно.