Обычно к этому времени мне остается всего несколько часов до окончания моей смены, но сегодня график перестроили, поскольку Торренс выступает на очередном мероприятии. В Сиэтле она считается своего рода знаменитостью и регулярно получает подобные приглашения. Моя влюбленность в Торренс прошла, а вот город ее по-прежнему обожает.
Даже не глядя на упавший передо мной листок бумаги, я знаю, кто стоит за неприемлемым объявлением, и догадалась бы об этом даже без предупреждения от Рассела. Причина гнева Торренс – ее бывший муж, директор новостного отдела КСИ-6 Сет Хасегава-Ливни. Я бросаю осторожный взгляд на текст.
Пожалуйста, не открывайте новую упаковку молока, когда уже есть две вскрытые. Давайте не будем создавать лишние отходы. Природа скажет нам спасибо! С. Х.-Л.
Сет в своем репертуаре. Забавно, что его инициалы похожи на название спортивной лиги. Генеральный директор, которому остался всего год до пенсии, практически не участвует в делах компании, вот Сет и взял ответственность на себя и управляет каналом, как считает нужным – часто в форме таких вот пассивно-агрессивных указаний.
Не зная, на какой из гневных вопросов ответить сначала, выбираю нейтральный вариант:
– Я еще не видела. Может, он не знал, что клеит объявление на ваше молоко?
– Он прекрасно знает, что я уже много лет не пью коровье молоко и что на соевое у меня аллергия! Я единственная на станции пью овсяное. Он сделал это специально! – настаивает Торренс, избавляя меня от необходимости занимать чью-либо сторону в молочном конфликте.
Она стоит, опершись бедром о мой стол: светлые волосы волнами ниспадают ниже плеч, на облегающем голубом платье – ни складочки, хотя она с четырех утра в эфире. В пятьдесят пять Торренс – и я говорю это с огромным уважением к ее научным познаниям! – все еще чертовски сексуальна.
– Глупо ждать, что все будут плясать под его дудку! И если уж его так заботит экология, пусть сначала продаст свой внедорожник и перестанет даром изводить офисную бумагу! – кипит Торренс.
Я уверена, что дело вовсе не в экологии, хотя не стану утверждать, будто что-нибудь понимаю в отношениях экс-супругов Ливни. Развелись они пять лет назад, однако брак, говорят, разладился задолго до этого.
Мне тоже не нравятся объявления Сета – особенно то, которое он вывесил в женском туалете с призывом не засорять трубы тампонами. Будь он моим бывшим мужем, думаю, терпимости к этим выходкам у меня было бы еще меньше. Тем не менее я стараюсь сохранять оптимизм и во всем искать светлые стороны.
– По крайней мере, он написал «пожалуйста». И, кстати, я тоже иногда пью овсяное молоко. (На самом деле нет.) Может, он все-таки не имел в виду никого конкретно?
– Что за шум?
К нам приближается Сет: руки в карманах свободных темно-синих брюк, полы пиджака колышутся в такт шагам, походка расслабленная, подбородок немного задран. Для полноты образа осталось сдвинуть набок воображаемую шляпу и засвистеть веселенькую мелодию. Возмущение бывшей жены его явно не трогает.
– А ты как думаешь? – обманчиво нежным голосом спрашивает Торренс, взмахивая объявлением у него перед носом. – Тебе не приходило в голову, что люди могут прислушаться, если попросить по-человечески, а не развешивать по офису вот эту пассивно-агрессивную чепуху?
– В самом деле возмутительно! Не смирился с бесполезными отходами, а написал объявление! – иронизирует Сет.
Внешность у него не такая эффектная, как у Торренс, и тем не менее выглядит он незаурядно: высокий, черноволосый, с благородной сединой на висках, какая бывает, кажется, только у мужчин. Вот бы мне в его возрасте так красиво поседеть!
После окончания Вашингтонского университета (сразу по двум специальностям – коммуникации и науки об атмосфере) я устроилась на телестанцию в Якиме, небольшом городке в центре штата, где весь коллектив был как одна большая семья. Возможно, проблема КСИ в том, что Ливни – тоже семья, только токсичная.
Так как Торренс – главный метеоролог, а Сет – директор новостного отдела, он должен быть ее руководителем, однако у Торренс больше стаж в компании, поэтому она подчиняется непосредственно генеральному директору Фреду Уилсону (с которым лично я за эти три года разговаривала всего два раза). И поскольку кабинет директора на третьем этаже большую часть времени пустует (в прошлом месяце Уилсон не явился даже на вечеринку в честь своего семидесятипятилетия), Торренс оказывается фактически на равных с Сетом, и оба они готовы загубить станцию ради победы в своем вечном споре.